Тупицей Майерс определенно не был. Может, он и болтал о чем-то в тюрьме с Беном Барриком, однако ему хватало ловкости увиливать от дачи внятных показаний, которые фиксировались в протоколе. Всякий раз, когда Ханиуэлл затрагивал вопросы, которые могли повредить обвинению или подтвердить показания Баррика, Майерс говорил: «По рекомендации моего адвоката я обращаюсь к пятой поправке, чтобы не навредить самому себе».

Этот милейший уголовничек явно умел держать рот на замке.

Когда ей предложили провести перекрестный допрос свидетеля, Эми отказалась. В этом не было никакой необходимости. Защите показания Майерса никак не помогли. И она хотела, чтобы все так и оставалось.

Дальше Ханиуэлл вызвал Бобби Рэя Уолтерса, соседа семьи Баррик. Тот предъявил видеозапись посредственного качества, на которой было видно, как Ричард Кодури едет по подъездной дорожке Мелани Баррик в 1:01 пополудни в понедельник, 5 марта, за день до рейда, проведенного представителями шерифа. Был и фрагмент, на котором, шестнадцать минут спустя, он ехал в обратном направлении.

Защита явно пыталась убедить суд, что наркотики подбросил именно Кодури. Все его поступки подтверждали показания Кемпе. При перекрестном допросе вскоре выяснилось, что ни Уолтерс, ни кто-либо другой не знали, чем занимался Кодури в течение этих шестнадцати минут. Было весьма вероятно, что он отправился в дом Баррик, чтобы купить наркотики, как он и сообщил детективу Кемпе.

К тому же Эми решила, что акцентировать внимание на участии Кодури в этом деле было бы огромной ошибкой. Любой совершенный им поступок только лишний раз раздражал судью.

Возможно, как раз по этой причине Роббинс объявил перерыв на обед, как только Уолтерс закончил свою речь. Лучшего момента Эми не могла и желать. Все время, пока Роббинс жевал свой бутерброд с тунцом, он думал о Ричарде Кодури, бедолаге-мертвеце.

Но, разумеется, это была только одна, причем не самая значительная причина, по которой она так ждала перерыва. Когда Роббинс в последний раз мелькнул краешком судейской мантии и исчез из поля зрения, она достала телефон и отправила сообщение Джастину Херцогу. Начала она с того, что обратила его внимание: к обозначенному ей вопросу стоит относиться с исключительной осторожностью. Далее последовала просьба о предъявлении обвинения тому самому субъекту Б, который был выявлен в ходе дела.

Притчетт — он же посетитель номера 307 — некоему исполнительному лицу из департамента шерифа округа Огаста.

Поставив на сообщении пометку — «Срочно», Эми нажала кнопку — «Отправить».

Когда меня вновь привели в зал суда на дневное заседание, Бен, Тедди и Венди собрались вместе в третьем ряду. Бен поднял мне навстречу большой палец. Тедди помахал рукой. Венди неловко улыбнулась.

Мои родители теперь сидели рядом с ними. Должно быть, они долго разглядывали моего брата и сделали вполне обоснованные предположения. Правда, мне оставалось только представлять, как будет выглядеть наше возможное семейное воссоединение.

Я повернулась и присела рядом с мистером Ханиуэллом.