Это действительно напоминало самовольное оставление части. Машину вывели еще засветло, набили всем необходимым. Грузились по темноте, в соседнем переулке. Тьма сгустилась, фары прорезали плотный сумрак.

Дважды машину останавливали, корочки Главного управления контрразведки работали исправно, никто не задерживал. Восточные предместья утопали в бурьяне, мелькали траншеи, блиндажи – немцы пытались здесь создать укрепрайон, но предпочли не рисковать под двумя фланговыми ударами – откатились без боя. Вдоль обочин проселочной дороги чернела битая техника – колонна вермахта, отходящая к Старополоцку, подверглась бомбардировке.

По дороге, петляющей к Светлодарке, где находился штаб артиллерийского полка, ехали с включенными фарами, потом свернули на восток – здесь имелась колея, заросшая чертополохом. Сделали остановку.

Павел осмотрел проезжую часть. В последние недели автотранспорт здесь не появлялся. Ничего удивительного, военные колонны объезжали урочище, а сами Галущаны не прочесывали. На это ушла бы уйма сил и средств.

Дорога петляла между перелесками. Метров через триста выключили фары. Колея еще виднелась в лунном свете. Возвышались странные холмы – верхушки были будто срезаны острой бритвой. На травянистых склонах глиняные проплешины – как вскрывшиеся нарывы. Безуглов сбросил скорость почти до нуля – пошли ухабы. Небо затянули облака-пелерины, лунный свет рассеялся, сделался серебристым, похолодел. Дорога, втягиваясь в узкое пространство между пригорками, уперлась в обрыв, венчаемый шеренгой осин. Дальше ехали вдоль кручи, пока она не сгладилась. Крутой подъем на косогор – трое спешились, толкали машину. Дальше поле пересекала глубокая трещина, на дне которой что-то журчало. Искать объезд без света было невозможно.

– Оставляем машину и запоминаем ориентиры, – приказал Павел. – Переодеваемся в маскхалаты, все нужное берем, ненужное оставляем. Машину – под скалу.

Переоделись оперативно – в буро-зеленые маскировочные комбинезоны, позаимствованные у разведчиков, затянули пояса с подсумками и фляжками, компактные автоматы Судаева поместили за спину. Туда же – вещмешки. Надели капюшоны, затянули резинки. Теперь они сливались с местностью, хотелось верить, что не только ночью.

Канаву с ручьем форсировали долго, ощупывали откосы, проверяли на прочность уступы. Подтягивались, выползая на ровную поверхность. Боевая техника здесь бы точно не прошла – понятно, почему советское командование игнорировало этот район.

Дальше двигались, растянувшись в колонну. Пара перелесков, покатые лощины. Впереди простиралось поле, заросшее травой, за ним – невнятные образования ломаной конфигурации. Там был не только лес…

– Делать нечего, придется ползти, – сказал Павел. – Если моя версия верна, то этот участок может просматриваться.

– Командир, так это же до утра провозимся… – расстроился Безуглов, – может, как по-другому?

– Предложи, с удовольствием выслушаем.

Оперативники поползли по высокой траве, делая остановки, осматриваясь. Урочище маячило перед глазами, медленно приближаясь. Обрисовались скалы, россыпи кустарника у их подножий.