Павел не верил своим ушам. Неужели это серьезно? Был в плену, склоняется на сторону генерала… И это убедительные доказательства его виновности? Аргументы один другого вздорнее. Абсурд махровым цветом. И люди, подобные Цапкову, стоят на страже безопасности государства? Павел не мог поверить, это не так, он лично знал многих людей в этой системе – не демагогов, не карьеристов, – добросовестных работников, занимающихся выявлением реального врага. Одни из них уже погибли, другие продолжают работать…

– Вы чем-то расстроены, Павел Игоревич? – участливо осведомился капитан. – Мы просто поговорили. Вас никто не собирается задерживать… – Цапков сделал выразительную паузу, явно подразумевающую слово «пока»…

– Товарищ майор, они не могут вас арестовать, – жалобно протянул лейтенант Цветков, – это же бессмыслица, мы знаем вас…

– Это не имеет значения, Николай, – покачал головой Кольцов. – Пока не задержали, но задержать могут в любой момент, и тогда наша работа пойдет прахом.

Он обвел глазами притихших офицеров.

– У меня всего один вопрос, – произнес он, тщательно проговаривая слова. – Вы мне верите?

– Верим, командир, – чуток подумав, сказал Караган. – А еще мы тебя любим, уважаем и даже слегка побаиваемся.

Офицеры заулыбались. Обстановка сразу разрядилась.

– Остальные так же считают?

– А то, – прошептал Цветков и покраснел.

– Давайте без сантиментов, товарищ майор, – сказал Безуглов. – Говорите, что задумали. У вас такие глаза, будто вы старый пиратский клад нашли.

– Пока не нашел, – вздохнул Кольцов. – Когда найду, будут совсем другие глаза. Карту сюда.

Офицеры склонились над развернутой картой местности.

– Теперь я начинаю понимать, что меня подспудно беспокоило, – начал Кольцов. – Несколько раз смотрел на карту, и всякий раз казалось, что мы что-то упускаем. А это «что-то» постоянно под носом и мозолит глаза. Но мы его игнорируем.

– Вот черт… – Караган стащил с носа очки и принялся их нервно протирать. – Урочище Галущаны… Это слово ныне покойный Тарасюк произнес в бреду несколько раз…

– Именно, – кивнул Кольцов. – Зачем бы он стал его упоминать, если оно не имеет никакого значения? Он был под препаратом, сопротивлялся, но не до такой степени, чтобы водить нас за нос посторонними топонимами. Полагаю, с этим урочищем что-то связано.

Они внимательно изучили карту. Обширная природная зона в десяток квадратных километров – зелено-коричневое пятно на карте. От восточных предместий до урочища – километров восемь. Зона полного бездорожья – даже все грунтовки обтекают Галущаны с севера или юга.

– В самом деле эта штука всегда на карте, – Караган заговорщицки понизил голос, – но мне даже в голову не приходило…

– Немцы отступали по другим направлениям, – сказал Павел, – урочище они обходили. В нем бы они завязли. Наши наступающие войска в него даже не входили – по той же причине: недолго увязнуть. Авиация там облеты не делает, патрули в тех местах не появляются. Что там происходит, одному богу известно…

– А поскольку бога нет, значит, никому не известно, – добавил Цветков. – Послушайте, товарищ майор… – осенило парня. – Вот смотрите, – он ткнул пальцем в карту. – Здесь у немцев собирается ударная танковая группа. А вот здесь, четко на востоке, минуя Старополоцк – это чертово урочище. Дороги до города нет, но можно через поля и овраги… Ну, это я так, – засмущался лейтенант, – вряд ли есть связь, просто в голову пришло…