Майла подошла к умывальнику, глянула в зеркало и…

Там мелькнуло что-то стремительное, мимолетное – и исчезло.

Майла дернулась было бежать, но тут открылась дверь. В туалет вошла учительница. Миссис Готье.

Майлу затопило облегчение. Она открыла кран, намылила руки. Учительница с улыбкой поздоровалась, прошла в дальнюю кабинку и закрыла за собой дверцу.

В дальнюю кабинку?!

В груди у Майлы вновь глухо застучало. Почему миссис Готье выбрала тот темный угол, а не какую-нибудь кабинку поближе и посветлей?

Ладно. Ее, Майлы, это не касается, нужно домыть руки и уходить. Однако она повернула голову влево, увидела мигающий свет, водоворот расплывчатых теней – и обмерла от ужаса. Из кабинки не доносилось ни звука. Совсем. Словно миссис Готье вошла внутрь и исчезла. Майла резко присела и заглянула под металлическую дверцу в надежде увидеть ноги учительницы.

Их не было.

Майлу охватила паника. Что делать? Звать миссис Готье? Бежать за помощью? Проверять кабинку самой?

Нет. Последнее отпадало. Майла туда ни за что не сунулась бы. И окликать учительницу тоже не стала бы. Девушка вдруг мысленно увидела миссис Готье: как та стоит, пригнувшись, на унитазе, безумно улыбается в мигающем свете и ждет, пока кто-нибудь откроет кабинку. Тогда учительница прыгнет на него и сожрет.

Сожрет?

Все может быть…

Краем глаза Майла вновь заметила движение в зеркале.

И побежала.

Толкнула дверь, пролетела по коридору и остановилась лишь во дворе, среди толпы.

– Ты чего? – вытаращила на нее глаза Реба.

Надо полагать, у Майлы на лице были написаны все ее чувства. Точнее, одно-единственное чувство – неподдельный ужас.

– Ничего. Все нормально. – Она сделала глубокий вдох, заставила себя улыбнуться и оглядела горку кексов на столе. – Ну, как тут у нас дела?

– Богом клянусь, уйду я с этой проклятой работы! – Карлос посмотрел на Ракима, который снимал плакат с внешней библиотечной стены.

В школе стояла тишина. Все уже разошлись, но оставили во дворе такой кавардак, словно там торнадо пролетел. Повсюду валялся мусор. Столики, которые уборщики перед мероприятием старательно расставляли для продажи напитков и сладостей, теперь громоздились друг на друге. Шаткая конструкция выросла выше Карлоса.

– Это ж дети, приятель, – рассмеялся Раким. – Пусть себе играют.

– Ага, а убирать за ними должны мы.

Карлос глянул под ноги. На земле, между мятой упаковкой от картофельных чипсов и металлической ножкой нижнего стола, лежала фотография. Карлос ее поднял. Выцветший, полинялый снимок был, похоже, родом из 70-х годов XX века, хотя изображал сегодняшнее празднество.

Вроде бы.

Вот канцелярия, вот по дорожкам гуляют родители… Правда, на фото было кое-что еще – точнее, кое-кто еще. На крыше канцелярии. Краски на снимке поблекли, к тому же человек стоял на краю здания, прямо над ярким прожектором, поэтому разобрать подробности было трудно. Карлос напряг зрение. Какой-то бородач в старомодном пальто – глазеет на родителей внизу.

Карлосу внезапно стало холодно, он посмотрел на канцелярию – никого – и, выставив фото перед собой, побежал к Ракиму.