– Нет. – Зволински повернул голову, наполнил легкие воздухом и закричал: – Лэнгфорд, Питерс, Джонсон!

В течение десяти минут инспектор, детектив и три офицера обыскивали место преступления. Им так и не удалось найти значки убитых офицеров.

Зволински отпустил трех помощников и посмотрел на Беттингера.

– И что это значит? Кто-то казнил их и забрал члены и значки?

– Никак не пойму. Убийцы могли пожелать унести с собой трофеи – ну, нечто вроде рогов на стене – или хотели иметь доказательство, что они действительно это сделали.

– Для кого?

– Для нас.

Инспектор помрачнел.

– Зачем?

– Может быть, они пришлют нам все это по почте вместе с советами, как выполнять нашу работу.

Лицо Зволински превратилось в уродливую маску, которую видели его противники на ринге перед тем, как оказывались на полу. Он был так разозлен, что ничего не сказал и лишь молча зашагал к желтой ленте.

Беттингер сосредоточил внимание на окружающей местности, которую позволяли осмотреть фары взорванной машины. В дальнем конце улицы, возле черного седана, стояли четверо мужчин, окруженные красно-синим паром. Вскоре детектив опознал всех членов квартета: Доминик, Хуан, Маллой и маленький тип с пятнистой кожей, Тэкли. Они о чем-то тихо разговаривали.

Жюль направился к ним.

Когда он обходил взорванный автомобиль, его взгляд встретился со взглядом Уильямса, и темный провал под носом здоровяка-полицейского превратился в тонкую линию. Азиат с рябым лицом закурил сигарету, а мужчина с пятнистой кожей сделал глоток из серебристого термоса, похожего на зенитный снаряд. Рыжий вытянул руку в сторону детектива.

– С каких это пор ночь расхаживает вертикально?

– Я думаю, это темная материя, – сказал Хуан, затягиваясь сигаретой.

– А разве ученые не пытаются ее отыскать?

– Изо всех сил.

– Похоже, я выбрал неудачный день замочить мои чашки Петри.

– Всегда есть риск.

Беттингер остановился на некотором расстоянии от квартета.

– Кто-нибудь из вас знает, что все это значит?

Перри обвел рукой место преступления.

– Это?

– Да, это.

– Кто-то не любит полицейских.

Хуан выдохнул дым.

– Согласен.

– Быть может, нам следует поделиться нашими выводами с инспектором? – спросил рыжий у детектива из Аризоны.

– Полагаю, он уже знает, – ответил азиат.

– Тогда, может быть, рассказать прессе? – Маллой приподнял брови, похожие на бледных гусениц. – Они любят, когда им преподносят сенсации.

Хуан снова сделал затяжку.

– Еще и еще, им всегда мало.

Тэкли продолжал пить кофе из термоса, сделанного из нержавеющей стали, и Беттингер не мог понять, хмурится он или ухмыляется.

– Когда я работал в других местах, убийство полицейского не было поводом для шуток, – сказал Жюль, стараясь не показывать своего раздражения.

– А где ты работал? – спросил Перри. – Могу спорить, это было чудесное место, где все по-настоящему умные и знают ответы на все вопросы.

Хуан выдохнул дым.

– Новый Гениевилль?

– Скажи нам! – взмолился рыжий. – Где ты раскрывал тайны?

Беттингер слишком устал, чтобы поддерживать эту издевательскую многоречивость, и указал на взорванную патрульную машину.

– Значит, у вас нет никаких идей о том, кто мог это сделать?