— В первый раз вижу.

— Вот те на! — ответил квартальный. — Я сам ей отметку в паспорте делал год назад.

— Ничего не знаю! — взвизгнул Трегубов. — Может, раньше она и была моей племянницей, а теперь — нет!

— Вы хотите сказать, что выгнали ее из дома и теперь знать не хотите? — спросил Скопин.

— Вот именно! Не хочу! — заявил Михайла Фомич.

— А по какой причине? — спросил Иван Федорович.

— Неважно!

— Послушайте, господин Трегубов, — нетерпеливо сказал Архипов. — У нас есть подозрение, что ваш дом ограбили. И вы свалили вину на эту девушку.

Трегубов дернулся, будто его ударили палкой.

— Не было никакого ограбления! — сказал он звонким петушиным голосом, — Слышите! Никакого ограбления! А девчонку я выгнал потому… Потому что не хочу больше терпеть в своем доме эту особу.

— Позвольте нам войти и осмотреть дом, — потребовал Архипов.

— Нет! Не позволю!

— Да ты с ума, что ли, спрыгнул, Михайла Фомич! — вмешался Михеев. — Ты хоть понимаешь, с кем разговариваешь?

Архипов повернулся к Скопину. Тот кивнул и сделал шаг вперед.

— Господин Трегубов, — произнес Иван Федорович тихо. — Я судебный следователь Скопин. Властью, данной мне прокурором Москвы и судебными законами России, а также для проверки полученной мной информации я приказываю вам впустить нас в дом и показать все, что мы посчитаем нужным.

— А если я откажусь? — спросил старик уже без задора.

— Тогда я вызову сюда нижних чинов. Вас мы арестуем и проведем полный обыск со вскрытием полов, поиском тайников и вспарыванием подушек. А также реквизируем по описи все, что посчитаем подозрительным или имеющим отношение к делу, — спокойно ответил Иван Федорович. — А дом опечатаем до прекращения следствия.

— Черт бы вас побрал! — сказал старик в сердцах и махнул лампой. — Входите. Но только девчонку я не пущу. Пусть остается здесь.

— Под дождем? — спросил Архипов. — Вам ее не жаль?

— Мария пройдет вместе с нами, — сказал Скопин. — Как свидетель.

— Свидетель чего? — усмехнулся старик.

— Неважно.

— Ну-ну! — Трегубов отошел внутрь, пропуская пришедших.

В дверях Скопин остановился и повернулся к квартальному.

— Идите спать, Михеев, дальше мы сами.

Квартальный отдал честь, потом погрозил коллекционеру кулаком и пошагал обратно к калитке.

— Пройдемте сразу наверх, — предложил Скопин.

Старик бросил ненавистный взгляд на Машу. Вслед за коллекционером они поднялись на второй этаж.

— Маша, где ваша комната? — спросил Скопин.

— Тут, — Маша указала на дверь.

— Откройте, — приказал Скопин старику.

Тот фыркнул и открыл дверь. Иван Федорович взял у Трегубова лампу и вошел внутрь.

— Маша, идите сюда, — позвал он.

Архипов увидел усмешку на плотно сжатых губах старика.

Когда Маша вошла в свою комнату, Скопин поднял лампу повыше, осветив голые стены. Комната была совершенно пуста, будто тут никто и не жил.

— Он все вынес, — сказала Маша горько.

— Да, — кивнул Скопин. — Похоже, старик подготовился. И не только тут.

Они вышли.

— Я же говорю, — издевательским тоном произнес Трегубов. — Нет у меня никакой племянницы. И не было. А эту девку я взял с улицы и содержал ее. А потом прогнал.