Но я вытаскиваю язык и облизываю полоску ремня, чувствуя свой запах.

– Вот так же будешь полировать мой член, когда я скажу. С этого момента ты будешь делать, что я скажу, поняла?

– Более чем, – задыхаюсь, воздуха почти не остаётся, а капли сока уже по ногам текут. Стыдно, но возбуждение пронизывает до костей, делая почти больно. Его пальцы уже между ног, ткань влажную оттягивают и касаются до ужаса мокрой промежности. Он шумно выдыхает и вдруг проводит мокрыми пальцами по тем местам, которые бил. И снова шлепок и мой вскрик.

– Вообще-то, Ольга. Мы на рабочем месте, – Господи, прекрати. – Так что придется Вам быть немного потише. Зубами зажми.

Он втыкает мне между зубов ремень, и теперь на каждый его удар ладонью я мычу. Но теперь он чередует их с поглаживаниями половых дико мокрых губ, и внутри живота закручивается спираль, готовая вот-вот порваться. Он снова и снова мучает меня. То шлепает, то клитора касается, пока я не начинаю мелко дрожать, предчувствуя оргазм века. Зажмуриваюсь, понимая, что больше не выдержу. И словно понимая это, Игнат касается клитора и принимается его тереть. Сильно, жёстко, отчаянно. Я сжимаю между зубами ремень, реву в него, ошарашенная силой пронзившего меня удовольствия.

Спазм никак не отпускает, даже когда Игнат убирает пальцы и принанимается растягивать мои ягодицы в разные стороны.

Боже. Прекрати. Стыд прокатывается по телу ледяной коркой только при мысли, что он может смотреть прямо туда.

– Какая же ты мокрая, – хрипит он и на диван меня укладывает. Спиной, тут же широко раздвинув ноги.

Закрываю глаза, не в силах смотреть на то, как он осматривает мое полуобнаженное тело, как скользит пальцами по бедрам, как большими задевает раскрытые словно для него губки.

– На меня смотри, дрянь, – злится все еще. И это видно по глазам, по напряженным скулам. Ремню, который все еще в его руках. Вместе с ним он расстёгивает ширинку. Я знаю, что там, я уже это видела. Трогала. Но черт, почему-то именно в этот момент хочется зажмуриться, потому что именно сегодня все не так, как я фантазировала. Потому что его член, как копье правосудия, направлен прямо в меня.

– Наверное, тебе очень хочется, чтобы я был с тобой понежнее.

Очень. Очень, Игнат, но все, что он хочет сделать, я заслужила.

Все, что я могу – это принять боль, которую он хочет мне причинить, потому что я причинила боль ему.

Отрицательно качаю головой.

– Нет, Игнат. Не хочу.

Он удивленно вскидывает бровь, шумно выдыхает, пока я уже смелее смотрю ему в глаза.

Кто я для него? Просто дрянь, которую нужно проучить? Или девушка, которая его предала?

– Сделай мне больно, но не гони. Пожалуйста, – по щеке стекает слеза, а скулы Игната только сильнее напрягаются.

Он выпускает воздух шумной струей сквозь тесно стиснутые зубы, а я понимаю, что прелюдия закончилась. Хочу рвануть в сторону, чисто на инстинктах, но он не дает мне, ремнем талию больно перехватывает. Закрепляет и продолжает беситься. Резко разворачивает меня спиной к себе, еще раз бьет по заднице, дергает за волосы и обхватывает ремень, словно узду на лошади. И только причинив мне боль, шипит в шею.