– Я не спрашивал, – огрызаюсь я и иду Саныча искать. Он как раз сегодня должен к восьми выйти.

– Игнат Олегович. Ну что? – тут же отвожу его в сторону от остальных ребят. – Выгнали мерзавку? Или сдали?

Вроде стыдно должно быть. Она ведь реально предала, подставила, причем грязно так, играя со мной. Но я ее оставил, потому что не могу выгнать. Потому что снова хочу ее. Даже вот такую, нечесаную, грязную, в моей сперме.

– Нет. Оставил. Пригодится еще.

– Ну тоже верно.

– Да, короче, Саныч, о том, что узнал, не распространяться.

– А ваш арест как объяснить, не задают вопросов?

– Первый раз что ли. Где живем-то? – но, кстати, что интересно, пялились, но вопросами не сыпали ребята. Но сегодня у меня маска: «Не походи, убью». Так что не удивительно. – В общем, держи язык за зубами. Может еще какого крота найдем.

– Понял.

На работу начали стекаться люди, возле входа уже образовалась очередь тех, кто хочет попасть сегодня в клуб. Тем более, что сегодня приглашен довольно именитый ди-джей. И мне бы по-хорошему его дождаться, представить, но я все скидываю на Пашу, а сам иду наверх.

И впервые очкую перед тем, как войти в кабинет. Потому что ни черта не знаю, как себя с ней вести теперь. И она ж нихера мне не помогает.

Реву под струями душа, как дура. Дура, потому что надеялась хотя бы на толику жалости с его стороны. Жалость и Игнат. Кажется, теперь все, что мне приходится от него ждать, это недовольство и агрессия. Холодная вода хоть немного дает облегчение, как если под дождем стоять. Заглушает боль, чувство одиночества и страха. Он ведь никогда меня не простит и никогда не полюбит. И теперь те мечты, которые я лелеяла неделю назад, кажутся безвозвратно испорченными, как пожелтевшие черно-белые фотографии в старом пыльном альбоме.

Зубы уже стучат, но я продолжаю стоять и глотать слезы, пока меня не оглушает крик.

– Совсем дура! Вода ледяная!

Сильная рука бьет по крану, а затем вытаскивает меня из душа. Игнат шумно дышит, смотрит волком, который вот-вот загрызет.

– Оля, о чем ты думаешь, а? Заболеть хочешь? Сдохнуть от воспаления легких?

А если и сдохнуть?

– Можно подумать, Вам есть до этого дело, – хочу оттолкнуть его, но он же каменный, непрошибаемый и такой красивый. Ну почему он такой красивый. И почему вместо того, чтобы ударить его, я устало прикладываюсь к его груди и реву. Снова реву.

Игнат выдыхает, отстраняет меня и смотрит на посиневшие от холода губы, злится, матерится. Берет полотенце и начинает меня растирать. Затем просто поднимает на руки и несет в постель, укутывая в одеяло как в кокон. Раздевается сам и прижимает меня к себе. А еще он молчит. Словно знает, что стоит нам хоть слово друг другу сказать, расковырять только затянувшую болячку, как кровь хлынет.

– Алло, Игорек, привет. Занят? – слышу сквозь сон и сильнее жмусь к горячему телу, но этого недостаточно, кажется, что я все еще стою под ледяными струями воды. – Да, пригони кого-то из своих девчонок, у меня тут сотрудник заболел. Нет, я не привезу ее.

Сотрудник. Теперь я просто сотрудник. Тогда зачем он так меня обнимает, зачем заботится. Зачем за меня вступился, почему не выгоняет. Ведь я просто сотрудник.