Тео попытался наладить звук прямо в столовой, но не вышло. Тогда мы с Клиффом помогли ему отнести сломанный телевизор в подвал, в мастерскую, причём всю дорогу враждебно смотрели друг на друга. Когда мы спускались по лестнице, Клифф то и дело обнажал зубы. Но в человеческом облике эта гримаса выглядела скорее смешно, чем страшно.

– Зубы болят? – спросил я его. – Или это у тебя улыбка такая?

Руки у Клиффа были заняты телевизором, так что я просто наплевал на его пустые угрозы. Мне и без него было о чём подумать: меня не оставляла мысль: пожалуйста, только не Тео! Мне нравился этот оборотень-лось, силач с татуировками, которые оставались у него даже в зверином обличье. И до сих пор мне казалось, что я ему тоже нравлюсь. Или я ошибался?

А может, Миллинг столько ему платил, что Тео уже было плевать на доброе отношение ко мне? Мне совершенно всё равно, какой у кого банковский счёт – думаю, и дальше будет всё равно. Во мне ещё жила душа дикого горного льва. Но у других оборотней, возможно, всё по-другому. На деньги можно много всего купить – например, личную территорию обитания: люди называют это земельным участком.

Доставив телик в мастерскую, Клифф тут же помчался к своей стае. А я задержался.

Чувствовалось, что Тео не по себе. Он копошился в инструментах, не поднимая на меня глаз, и что-то бормотал себе под нос.

Я присел на краешек стула, на душе было погано. Как с ним заговорить? А что, если он взорвётся, как Лерой, и нападёт на меня? Ведь взрослый лось очень силён.

Наконец я набрал полную грудь воздуха и спросил:

– Как ты познакомился с Миллингом?

Тео не обернулся. Он застыл на месте как вкопанный. Я невольно задержал дыхание и напряг мускулы. Пума внутри меня приготовилась вцепиться ему в затылок при первом неверном движении. Но Тео не двигался и не оборачивался – он заговорил.

– Мы знакомы уже очень давно, – начал он глухим голосом. – В первый раз встретились, когда он снимал один из своих фильмов. Он увидел меня в облике лося, понял, что я оборотень, и просто заговорил со мной. Он ни о чём тогда не знал. Даже побежал вслед за мной, когда я хотел улизнуть. Нахальный товарищ, но мне он нравился. Потом они с Эвелин меня часто приглашали на ужин. Мы много смеялись – юмор у неё был своеобразный.

– Ты был знаком с его женой?! И с дочкой?! – У меня перехватило дыхание.

– Ну конечно. И с дочкой тоже. Славная была девочка его Джун. Она всегда цеплялась мне за ногу, и я так с ней вместе и ходил. Ей очень нравилось. И в зверином обличье со мной играла: ботинки мои грызла или на пальцы охотилась. Милый маленький котёнок… Жить ей оставалось недолго: её вместе с матерью застрелил охотник, когда они в облике пум играли в снегу. Мы все тогда очень переживали, – голос Тео звучал глухо. – Все плакали.

У меня тоже навернулись слёзы на глаза, когда я вспомнил эту трагическую историю. На мгновение показалось, что Эндрю Миллинг не враг, что он один из нас – оборотень, попавший в беду. Но потом вернулись прежние чувства – страх, беспомощность, гнев.

– Ты докладывал Миллингу, что происходит в школе? Читал мои письма? И в рюкзак заглядывал?