«Как же тяжело.»
Вся недавняя злость исчезла. Осталась лишь пустота, она чёрным песком обмела грудь изнутри.
– Ну ты даёшь! – вернулся довольный Артёмыч. – Точно, что в тихом омуте всякая чертовщина водится. И белку отдубасил, и дерево, и меня ещё прибить хотел! – Охотник хохотнул. – Даёшь. Тут по башке один раз стукнул и нормально. А ты ей весь зад отбил. Ладно, пойдём. Работайте, негры, солнце ещё высоко.
Остаток охотничьего дня Дима молчал. Капканами не интересовался, на соболиные следы не смотрел. Плёлся где-то за Артёмычем, изредка поглядывал на трёхлапую белку, привязанную к его рюкзаку. Опустошённый, он ни о чём не думал и хотел только, чтобы быстрее закончился этот день, а с ним и весь промысел.
Охотник первое время подбадривал юношу, а потом забыл про него, словно тот вообще исчез.
Возвращаясь к зимовью, Дима уже знал, что охотиться не будет. Не убьёт ни одного зверька, не снимет ни одной шкурки. И не будет хвастать перед Сашкой меткостью своих выстрелов. Да и вообще не посмотрит на него. И отсядет за другую парту. Хоть к Сергееву с его мышиным рюкзаком и обкусанными карандашами. Куда угодно, только бы подальше от Сашки, от его пневматики и вечного «Headshot!».
Удивился тому, как спокойно принял эту мысль.
Артёмыч с Димой вернулись первыми. На пороге их встретил Витя. Ворон опять не прилетел в засаду.
«Так вам и надо».
Глава девятая
Вечером охотники играли в карты. Дима лежал на кровати, с безразличием слушал их разговор.
– Как же получается. – Витя, качнув головой, выбросил пикового туза. – Когда нас нет, он прилетает, а когда сторожим, он и носу не кажет?
– Шумишь ты, вот и всё, – прошептал Николай Николаевич и крестовым валетом перекрыл туза.
– Куда? – оживился Артёмыч.
– Туда! Я хвалил крести. – Дядя шлёпнул ладонью по картам и придвинул их к себе.
– В смысле, шумлю? – нахмурился Витя.
– В прямом. Шумно караулишь. Ворон сразу о тебе узнаёт. Не дурак, улепётывает. А так присядет рядом, прислушается. Тихо. Понимает, что нет никого, вот и лезет спокойно на мясо.
– Говорю же, смирно я сидел! Тише только мёртвые.
– Ну да… – хмыкнул Артёмыч.
– Ну и не верь – твоё дело, а я говорю.
– Может, ты вообще уснул и забыл о нём?!
– При чём тут – уснул? Ворон же не прилетел. Если б прилетел, а я спал, то поклевал бы мясо.
– Ну да, – согласился Артёмыч и дальше говорил мягче: – Давай завтра я останусь. Попробую.
– Может, нам всем остаться? – предложил Витя.
– Нет. Тогда точно заметит. А ты, Артёмыч, попробуй, – сказал Николай Николаевич, уставший понапрасну выигрывать и потому отложивший потрёпанную колоду карт.
– Ты разве на бочке был? – Витя и не заметил, как проиграл партию. – Сколько у тебя очков?
Николай Николаевич придвинул к нему листок с расписанной партией и, взглянув на Артёмыча, промолвил:
– Завтра денёк погожий, так что караулить не будем. Ты пока все капканы прошерсти, чтоб не простаивали, а там будет видно.
– Ладно, – согласился Артёмыч. – Может, его вообще пугало отвадило?
– Вороний труп?
– Да.
– Может быть.
– Ещё партейку? – улыбнулся Витя.
– Сдавай. – Дядя, вздохнув, бросил ему колоду.