Кулёк, в котором советская власть убила хозяина, наморщил лоб.

— Верно, Архипыч, — сдался он под шквалом неопровержимых доводов. — Погорячился я. Это неправильно.

Стемнело, сеялся мелкий дождик, alkachi сдвинулись под остатки крыши и зажгли керосиновую лампу. В полном молчании Архипыч откупорил еще одну заморскую бутылку, наполненную «спиритус инферналисом» собственного производства; разливая его в пластиковый стакан, он покачнулся и остервенело выругался. Дрожащий свет спички, от которой Кулёк присмолил свою «примину», осветил величественную, как Колизей, руину старого мехдвора.

— То, что к нам текёт, оно пусть себе и текёт, — рассуждал Архипыч, любуясь игрой лунного света в мутной жидкости. — На это рот не разевай. Не наглей. Оберегай и пользуйся. А вот ежели текёт мимо нас…

Он поднял голову и устремил взгляд вдоль шоссе Е30, по которому уносились в направлении Москвы размытые дождиком огни автомобильных фар.

— …То надобно сделать так, чтоб текло опять-таки в нашу сторону, — закончил он. — Первый закон Ломоносова. Вдоль трассы электричество куда идет? На Москву? А нам до нее какое дело?

— Так это ж высокое! — нахмурился Кулёк. — Три тысячи вольт! В пепел сгорим! Не-а… Я не подпишусь!

— Сгорим, — согласился Архипыч. — Тут ты прав. Ну, да ладно, я еще кое-что знаю…

Он медленно поднялся, пробуя обескостевшие от самогона ноги, крякнул многозначительно.

— Вон там, под землей… — Жестом мессии он снова простер руку на северо-запад, параллельно сверкающей, словно усыпанной бриллиантами трассе Е30.— Там, в люках, кабеля толстенные. С мою руку будут. Какая с них польза?

— Так это ж «московская линия»! — ахнул Кулёк. — Говорят, раньше вдоль нее часовые на мотоциклетках ездили…

— Так то раньше. Где теперь эти мотоциклы? Где часовые? То-то… Теперь она никому не нужна.

— Скажешь тоже, — уперся Кулёк. — Правительственная связь не нужна?! Да за нее и расстрелять могут!

Архипыч высокомерно усмехнулся и махнул рукой.

— Сказал, как в лужу… Сейчас демократия, разоружение! Да и вообще — другое время, никого не расстреливают! Даже не сажают. Почти…

— Погодь, а сколько там напруги? — вновь озаботился Кулёк. — Вдруг тоже тыща вольт…

Архипыч покачал головой и икнул.

— Нет, она вроде вообще без электричества. В телефоне какая напруга? А это телефон и есть, мне мастер один рассказывал, еще при большевиках… Ладно, не в том суть, — оборвал он сам себя. — Главное, что к нам оттуда ничего не текёт. И вообще, кабель этот, московский, никому не нужен, забросили его… Значит, можно смело вырезать, сколько надо… Хоть меди, хоть алюминия, хоть свинца — все сгодится…

Последние слова он произносил уже на ходу, устремляясь, словно броуновская частица, по сложной траектории в сторону шоссе. Одной рукой он зацепил сумку с инструментами, вторая оставалась в «ленинском» положении, указывая магистральное направление. Кулёк торопился следом, запихивая в карман початую бутылку.

Полчаса ушли у них на борьбу с центростремительными силами, вызванными вращением Земли. Наконец, выписав на карте родной Колпаковщины размашистый зигзаг, бизнесмены сели передохнуть на крышке одного из люков правительственной связи. На мелкую водяную мжичку они внимания не обращали. Поскольку стакан в спешке был оставлен на мехдворе, самогон пили из горлышка.