И при том я не выпустил руки Владимира. Может быть, она стала моим якорем в этом яростном и безумном мире.
Шквал все крепчал и крепчал, и я знал, что это еще не конец.
И тогда пришел девятый вал… Последнее, что я увидел, – это свое собственное лицо, надвигающееся на меня, словно стена.
Когда Ника предложила пустить все на самотек, Олег счел это полнейшим бредом. Однако в словах бывшей старосты имелся резон, в умении соображать ей не откажешь. Значит, нужно набраться терпения и ждать. Вот только где этого терпения набираются? Олег подумал о том, чтобы зайти в ближайший бар и набраться – если не терпения, то хотя бы просто набраться, но тут же оставил эту мысль как трусливую. Пить при малейших сложностях – выбор слабаков. Слабые пьют, вздыхают и жалуются, а сильные действуют.
Сейчас ему просто необходимо занять себя чем-нибудь, и как минимум одно дело у Волкова было. Крохотная зацепка в виде платежной квитанции. Кто знает, к чему приведет эта ниточка, если начать ее раскручивать. Вполне может быть, к чему-то по-настоящему интересному. Любой подсказкой пренебрегать нельзя.
Единственная слабость, которую Олег позволил себе, – отключил телефон. Разговаривать сейчас с Алисой было выше его сил.
Он быстро нашел адрес лечебницы и направился к автобусной остановке. Удобнее было бы, конечно, добраться на такси, но карманных денег почти не оставалось. А такси пригодится на обратную дорогу.
У стоянки Волков увидел уже знакомую фигуру. Сумасшедшая сидела нахохлившись, словно воробей на ветру, и холодный ветер, словно перья птицы, вздымал ее многослойные одежды. Руки женщины находились в постоянном движении, перебирая связку ключей. Олегу подумалось, что, наверное, она никогда не останавливается, ищет и ищет какой-то ключ, возможно, даже во сне. Любопытно, она от рождения чокнутая или пережила какую-нибудь драму? А может, болезнь была заложена в ней изначально, как семечко в земле, которое медленно, сначала незаметно для окружающих, набухало, тянулось вверх тоненьким и хрупким, а потом все более уверенным, мощным растением.
Рядом продавали чай и выпечку. Олег, не удержавшись, купил чая и целый пакет обжигающих пончиков, щедро посыпанных сахарной пудрой, и, подойдя к женщине, протянул ей.
– Попробуйте, очень вкусно, – сказал он в надежде, что она не откажется и хотя бы немного согреется.
Вот, кстати, одна из облагодетельствованных Игорем. А может, ей было бы лучше как раз под присмотром специалистов, в тепле и уходе.
Женщина подняла на него взгляд, и Олег лишний раз удостоверился, что глаза у нее совершенно безумные.
Она молча приняла то, что он ей дал, отхлебнула чаю, но тут же отставила бумажный стаканчик и потянулась к своим ключам, словно за это мгновение кто-то мог их похитить.
– Как вас зовут? – спросил Волков.
Она не ответила. Или не услышала, а может, вообще не помнила свое имя, или просто не сочла нужным отвечать. Кто этих чокнутых знает, как у них голова работает.
– Поешьте, – попросил Олег, с жалостью разглядывая ее впалые щеки и худые, как прутики, руки, выглядывающие из широченных для нее рукавов. – Вам надо подкрепиться, чтобы были силы… найти то, что вы ищете, – добавил он неожиданно для себя. Женщина бросила на него быстрый взгляд, затем кивнула, взяла из пакета пончик и целиком запихнула в рот. Уже прогресс.