Все начали говорить, конечно, какой он кривоногий и как у него что не так гнётся; мне аж жалко стало жирафика моего. А Рома потом и говорит:
– Все ваши замечания имеют смысл. Но перекрываются одним-единственным аргументом. Жираф у Волкова (это ведь жираф, да?) вышел живой. Конкретный персонаж с характером и жизненным опытом. И всё остальное перестаёт иметь решающее значение. Наконец-то в вашей группе кто-то сделал что-то живое. Вот что бывает, Игнат, когда работаешь головой, а не руками!
…Надо же, абсолютно мимо он попал. Я сегодня вообще не думал, что делаю. Просто совершенно случайно вышел такой жираф, захотел и вышел. И даже сохранился, и Рома его себе на флешку записал.
Я смотрел на жирафа, а он вдруг подмигнул мне таким глазом… Как у молодого БГ – Бориса Гребенщикова, у папы такая фотография есть.
Я поехал к Дине. Один. С Зайцем, конечно, хорошо. Но тогда я хотел ему просто показать, какая она. А так – люблю один.
Показал ей своё сочинение. Зачем-то. Не про Румату, а другое.
– Хорошо, Игнат. Спасибо. И хорошо, что не сдал. Не хотела бы я такое оценивать.
Да, я понимаю. Мне теперь не нужна никакая оценка. Динино «спасибо» дорогого стоит.
Какая она стала маленькая, я каждый раз привыкаю заново.
– Вообще ты молодец, Игнат. Не киснешь.
– А чего мне киснуть?
– Возраст такой. Непростой. Всем непросто даётся, кто… головой пользуется. Тонька вон моя совсем сжухла.
– Да ничего, вроде не так уж она и…
– Она, конечно, виду не подаёт… Знаешь, она очень на меня похожа, я сама такая была: не подходи – убьёт! Между прочим, она мне сказала, что это ты ребят организовал ходить ко мне. Да?
– Да нет, Дина Моисеевна, вы что! Я просто спросил, кто хочет… Они все сами…
– Сами, да… Знаешь. Присмотри всё же за Тоней. Страшно мне за неё. Ладно, Игнат?
Я обещал, конечно. Хотя мне кажется, Тонька сама за кем хочешь присмотрит.
Братья Левины
Последний урок – история. Последние минуты. Я уже одной ногой на улице, то есть обеими ногами, прямо чувствую, как меня там самокат ждёт, бьёт копытом. Абрамов сегодня никого не спрашивал, никому не выносил мозг, просто рассказывал. И я с удивлением заметил: слушать его мне интересно. Не хочется даже голову чем-то ещё занимать, как обычно. Просто слушаю, и всё. А после звонка он вдруг и говорит:
– Ребята, если кто-то не очень торопится… Есть среди вас такие?
Нашёл дураков. Хотя я как раз не очень тороплюсь, но что ему нужно?
– А какое у вас к нам дело? – спросил Яша Левин, из близнецов. Вот так взял и спросил, в лоб.
– Да собственно… – Абрамов вдруг смутился, – никакого… У меня, братцы, день рожденья. Оставайтесь, кто хочет, чаю попьём. С пирогом.
У меня даже ручка из рук выпала. Тын-тын-тын по парте – и на пол. В тишине. Абрамов? Угощает? Нас?!.
– Ого, – сказал Миша, второй близнец.
В общем, мы остались. Близнецы, мы с Костиком, Тонька и ещё две девчонки. А Абрамов такой – тадам! – из-под стола достал пакет. Развернул его, зашуршал фольгой.
– Это что? – спросила Тонька.
– Шарлотка.
– Ух ты, корицей пахнет… Кто это вам пёк?
– Никто. Сам, – засмеялся Абрамов. – Не бойтесь, не отравлю. Вы же у меня любимый класс. Соображаете чуть-чуть.