Как и у всякого фронтовика, у Федора Горюнова не было гражданской одежды. Только военная. И это было проблемой, потому что ехать в Прокопьевск в военной форме он не хотел. В таком городке, как Прокопьевск, Федор в военной форме был бы у всех на виду, на него бы обращали внимание, а вслед за вниманием неизбежно возникали бы и вопросы: кто он такой, этот старший лейтенант, что он здесь делает, почему не на фронте? А это, по мнению Федора, мешало бы делу. Попробуй тут займись расследованием, попробуй напади на след Инженера и диверсантов, когда тебя в твоей форме видно за версту! Сыск – дело тайное, и потому Федору была необходима штатская одежда. Хоть какая-нибудь, хоть самая простенькая и потрепанная, но штатская.

После долгих поисков Федор приобрел на местном базаре у какой-то женщины вполне приличный, довоенного покроя гражданский костюм, а к нему – еще и две рубашки, а вдобавок – ботинки.

– Вот, – сказала женщина, – продаю… Осталось от мужа. Ему уже не нужно…

– Погиб? – спросил Федор, хотя и без вопроса было ясно, что муж погиб, иначе женщина не говорила бы такие печальные, однозначные слова.

– Погиб, – вздохнула женщина, помолчала и спросила: – А ты-то, как я понимаю, отвоевался?

– Почему вы так решили? – спросил Федор.

– Вот покупаешь гражданский костюм, – ответила женщина. – Значит, отвоевался. На войне-то зачем тебе костюм?

– Да, отвоевался… – вынужден был солгать Федор и дотронулся до шрама на щеке.

– Зато живой, – сказала женщина.

– Да, живой…

После такого разговора Федору расхотелось покупать у женщины костюм вместе с рубашками и ботинками. Ему захотелось прямо сейчас, прямо-таки немедленно сбежать с базара, сесть на поезд, идущий на запад, и уехать. И неважно, куда шел тот поезд, потому что все поезда, шедшие на запад, шли на фронт. Значит, он, Федор, обязательно добрался бы на нем до линии фронта, а уж там-то – кто бы его вернул обратно? С фронта не прогоняют.

Но, конечно же, он никуда не побежал и не сел на поезд. Сжав зубы, он купил у женщины и костюм ее погибшего мужа, и рубашки, и ботинки и, не оглядываясь, ушел с базара. «Война – она бывает всякой, – пришла ему в голову мысль. – Даже если ты в костюме, доставшемся от погибшего солдата…» И от такой мысли ему стало легче.

В Прокопьевск он добрался благополучно и довольно-таки быстро – на товарняке, который вез на шахты бревна для шахтовых подпорок. Прибыв на место, он для начала прошелся по городу и осмотрелся. Городок был так себе – весь покрытый мелкой угольной пылью, расхристанный, состоящий сплошь из деревянных хижин и бараков, ютившихся группами вокруг высоких металлических конструкций с вертящимися колесами на самой их вершине и приземистых угрюмых кирпичных сооружений. «Должно быть, это и есть шахты, – подумал Федор. – Интересно, какая из них «Поварниха»?»

Здание, в котором находилось местное отделение НКВД, Федор нашел без всякой подсказки. Это был двухэтажный барак, сложенный из толстых почерневших бревен, с деревянным крыльцом и соответствующей надписью у входа. Войдя внутрь, Горюнов предъявил дежурному новенькое удостоверение, на обложке которого значились буквы «Смерш». Дежурный с любопытством всмотрелся в удостоверение, затем – в Федора.