И ножиком там махаю под песенку. Смотрю, торговцы так р-раз… и расступилися. И хозяин мой бывший остановился. Передумал, значицца. Я Мишке глазами так показываю – уходи, дескать. Ён не дурак, сразу понял. Ну и я подожда чутка, да и ходу – не шибко быстро, потому как нога кака-то не така. Дохтур предупреждал, да всё так не вовремя!

Думал было, погоню за мной учинят, ан нет. Так-то торговцы не сцыкливые, но оно им надо? Историю мою здесь кажная собака, поди, знает. Бегунков-то от хозяев, их много, а чтоб во время Великого Поста пришлось бежать, да от колотушек пьяных, тут ого! Долго ишшо Дмитрий Палыча склонять будут.

Доковылял до Хитровки в чуйствах расстроенных. Дай, думаю, со знакомцами своими разбойными посоветуюся! Они позднёхонько просыпаются, так что для них сейчас самое утречко.

Сунулся, ан нету их, и комнаты ихние, подземельные, на замке. Постоял, подёргал, и к Фотию, который скупщик краденого. Ён видел меня в их кумпании два раза, так что может что и скажет толкового.

— На гастролях артисты енти, — осклабился Фотий, перегораживая здоровенным пузом, обряженным в линялую цветастую рубаху и не сходящийся на чреве чёрный жилет, вход в свою лавчонку, где для вида выставлена всякая мелочёвка. Ён вроде как старьёвщик – для властей. — А тебе чего, Конёк?

— Да вот, — и рассказываю как на духу про земляков, которы неизвестно где, да про то, как ножиком махать пришлось. Не потому, што верю ему, а потому, што выговориться нужно. Хучь кому, но вот прям сейчас!

— Это ты зря, — Фотий почесал грязными ногтями угреватый нос, — история громкая вышла. Искать тебя, конечно, не будут, но лишнее внимание, оно тоже не к добру. На дно бы залечь на месяц-другой, ну или тоже на гастроли податься, хе-хе!

Живот его колыхнулся, а жирные подбородки, кои плохо прикрывала редкая борода, колыхнулись протухшим студнем.

— Ты ж деревенский? — маленькие, заплывшие салом выцветшие глаза уставилися на меня. — Ну и подался бы куда на лоно природы.

— Куда, дяденька? — слыхивал я про лоно, так господа мохнатку бабскую называют иногда. Это что ж, обзываться? Я не я буду! Щаз как… плювану, и тикать! А то ишь!

— В леса, — смеяся, сказал тот, — просто в леса. Травки там собирать на продажу, ягоды. Иные хитровцы на всё лето почитай из Москвы уходят.

— И то! Сам так думал. — У меня будто крылья за спиной, лес я люблю! Зимой, то да… а летом чего бы и не пожить!

— Вот! — я резко вытащил ножик, и Фотий чуть заметно отшатнулся напуганно. Ишь, сцыкло! — поменять на што полезное, а то больно приметный.