По аналогии со Службой охраны наркомата — СОН, Дзержинский дал и своему полку название. С подачи Фрунзе они стали отрядом Барс. Аббревиатуры частично слишком безлики и не благозвучны. Ему чисто эстетически нравились «тотемические» названия. В своей же структуре он пошел на временный компромисс, планируя в дальнейшем развернуть СОН в целый ряд специализированных структур.

Этой специализацией он и Феликса Эдмундовича заразил. Тот то поначалу стремился к излишне широкому универсализму бойцов. Но Фрунзе его отговорил. Из-за чего кроме уже тренирующихся «барсов» уже шла работа по первичному формированию ядра для отрядов Беркут и Кентавр. Первые строились как некий аналог ОМОНа, а вторые — как специализированная конная полиция для патрульно-постовой службы и помощи в подавлении уличных беспорядков. Для чего им планировалось закупить лошадей тяжелых и крупных пород.

Хотя, конечно, до всех этих красот было далеко. Но даже то, что было сейчас внушало уважение. И объединенным силам СОН и Барс было практически невозможно противостоять даже самым крупным бандам. Да и в подобной операции они в целом показали себя очень хорошо.

— Нарисовалась «картина маслом»? — спросил Фрунзе у вошедшего Дзержинского.

— Картина? Если бы! Ужасная мазня какая-то получалась…

— Не тяни. Рассказывай.

— А что тут рассказывать? Они планировали сначала убить тебя. Потом меня, когда я побегу на место преступления. А дальше выйти к войскам постоянной готовности и обвинить Политбюро в убийствах неугодных. То есть, нас с тобой.

— И Сталина?

— Среди прочего. — усмехнулся Дзержинский. — Собирались откусить кормящую руку по самое плечо. Но не только его. Всех скопом. Привести войска в Москву и по-быстрому избавиться от Политбюро с частью ЦК. Банально расстреляв без суда и следствия. А потом установить в Союзе военную диктатуру с собой во главе.

— Это точно?

— Кроме их показаний изъяты проекты воззваний, ряд будущих газетных статей, ведомости с распределением должностей между заговорщиками, и даже расстрельные списки с указанием кого сразу «зачищать», а с кем попытаться договариваться. Ну и, разумеется, общий план операции с засадами, наблюдательными пунктами и прочее. Они не поленились и его очень тщательно прописали. Все, вот буквально до каждой мелочи. Такого кропотливого планирования я никогда не встречал…

Дзержинский продолжал вещать мрачному соратнику, раскрывая все новые и новые подробности. И картинка вырисовывалась очень мрачная.

Опять внешние силы, как в событиях 1914 и 1917 годов, умело пользовались аварийной ситуацией внутри страны. Для здорового государства такого «инфекция» опасности не представляет. А вот для больного…

Строго говоря он и сам Гинденбургу рассказывал о том, что все эти мерзавцы не смогли бы воспользоваться ситуацией, будь в Германии все ладно. И не только в Германии, но и вообще в Старом Свете.

Монархические элиты к тому моменту уже находились в тяжелейшем кризисе из-за близкородственных браков. Банальное вырождение. Гинденбург тогда от этих слов поморщился. Но Фрунзе настаивал: