Пока я снимал ружье, рыжий разбойник юркнул в снег под кучу веток, оставшихся после паводка. Дожидаться его следующего появления можно весь сезон: мышей в таких местах великое множество — до лета хватит.

От этих крохотных пакостников и в нашем жилище нет спасения. Ничего съедобного нельзя оставить — сгрызут. Продукты держим на лабазе. Но они и туда наловчились взбираться. Спаслись тем, что облили стойки несколько раз водой.

По ночам от бегающей по тугим скатам палатки мышиной армии только «топот» стоит. Однажды одна, самая нахальная, даже забралась ко мне в спальник. Прогулялась до ступней ног и бодренько назад по шее прямо к уху — сообразила после разведки, что это самая удобная и доступная добыча. Я прямо оцепенел от ужаса. Не столько страха от тигра натерпишься, как от этих тварей. Из палатки выйдешь — веером рассыпаются. К стану набиты настоящие тропы — со всех окрестностей к нам на кормежку ходят. Жирные, лоснящиеся, ужасно наглые и любопытные.

Как-то вечером сидим, ужинаем. Одна высунула острую мордочку из-под чурки-стола, огляделась и деловито взобралась на нее — решила моим сухарем полакомиться. Я руку протянул, чтобы щелчком согнать, так она, окаянная, не испугалась. Носик вытянула и старательно обнюхивает палец — нельзя ли чем и тут поживиться. Ставим на них капканы, бьем поленьями, а грызунам по-прежнему нет числа. Того и гляди за нас примутся.

Но я отвлекся от событий дня. Так вот, там, где путик пересекает межгорную седловину, появилась волнистая борозда, сглаженная посередине широким хвостом. Выдра?! Откуда она здесь? Ведь, как известно, речные разбойницы держатся рек, ключей, а тут глухая высокогорная тайга. Что побудило этого «рыболова» предпринять сухопутное путешествие через перевал? Быть может, выдра покинула свой ключ потому, что замерзли полыньи? Или он оскудел рыбой? А может, просто проснулась тяга к странствиям?

Потрогал след. Не смерзшийся, стенки рассыпались от легкого прикосновения. У выволока[12] нежные, воздушные снежинки. Сомнений не было — выдра прошла буквально передо мной. Лапы у нее короткие. По снегу бегает медленно. Возможность догнать сразу соблазнила меня.

Сначала шел не спеша — устал за день, но, разглядев вдали мелькающее пятно, ринулся напролом, как секач, не разбирая дороги, подминая лыжами густой подлесок, не замечая ничего, кроме волнистой борозды перед собой.

Выдра, похоже, услышала погоню — длина прыжков резко увеличилась, и она свернула влево, безошибочно определив кратчайший путь к воде. Я тоже прибавил ходу. Откуда только силы взялись! Стало жарко. Сердце, бухая, разрывало грудь. Сбросил рюкзак, потом телогрейку. Вот уже темная искристая спина приземистого зверя замелькала среди деревьев.

Прыгала выдра тяжело, глубоко проваливаясь в снег плотным телом. Расстояние между нами сокращалось. Притормозив, я вскинул ружье и выстрелил в изгибающееся волной туловище. Выдра мгновенно исчезла в снегу. Подбежав, по черточкам дробинок увидел, что промахнулся, — сноп дроби прошел выше.

Скинув лыжи, я принялся лихорадочно разгребать снег ногами. Нижний слой был зернистым, сыпучим и скатывался обратно. Переводя дух, огляделся и понял, что выдра обхитрила меня — в метрах двадцати появилась цепочка следов, терявшаяся в глубине леса. Пока возился с лыжами и вновь пустился в погоню, обманщица успела уйти далеко.