— Так… лучше…
Тролль-сын тем временем подбежал к своей маме, и она, отбросив котел, слепо потянулась к нему.
— Где ты? — повторяла она. — Где ты, мой мальчик?
— Я тут, — ответил он, обвивая руки вокруг нее.
— Ох, мой мальчик, я так извиняюсь, — сказала она.
— Я тоже извиняюсь, — пробормотал он, вынимая из глазницы глазное яблоко и передавая ей, чтобы она смогла наконец выплакать все те слезы, которые накопились в ней.
Корнелия, увидев это, решила взять папу за руку.
— Я тут подумала, — сказала она. — Сейчас я определенно заслуживаю несколько новых пони.
— Правда? — заметил мистер Мюклебуст.
— Да. Но просить пять было слишком большой жадностью. Я думаю, мне хватит четырех, — сказала она, и он засмеялся.
И только Марта и Сэмюэль молчали, глядя на то, как полное ненависти лицо Улучшителя медленно становится камнем.
Слезы, аплодисменты, а также мудрость Тролль-мамы
Эта ярмарочная ночь в Троллхельме была очень оживленной, и где-то в глубине толпы Тролль-левый с Тролль-правым спорили у лотка с зеленичным вином.
— Нет, мы это не покупаем, — говорил Тролль-правый. — У меня от него желудок не на месте.
— Это и мой желудок тоже, — возразил Тролль-левый. — И я говорю, что все в порядке. Мы берем три бутылки, пожалуйста, Зелено-тролль.
— Эй, смотри, — сказал Тролль-правый. — Вон там.
И Тролль-левый, обернувшись, увидел картину, которую к этому времени увидела уже почти вся деревня. Сбежавший тролль был найден и шагал теперь по рынку рядом со своей мамой, а за ними следовал Тролль-мудрейший и четыре человека.
Толпа вокруг них становилась все больше, и Тролль-мудрейший решил дать комментарий к происходящему. Взобравшись на возвышение, он рассказал историю того, что произошло, и вся деревня, как один, открыла рот от изумления, услышав, что Улучшитель мертв, а многие заплакали, узнав новости про Тролль-папу.
— Как ужасно!
— Он был таким добрым!
— Никогда ни слова дурного ни о ком не говорил!
— Бедная Тролль-мама!
Кто-то начал петь песню с очень печальной мелодией, и очень скоро все тролли подхватили ее. Песня называлась «Песня о нем, который любимый и который всегда будет жить в наших сердцах, да, будет», а когда она закончилась, Тролль-мама обратилась ко всей деревне.
— Я знаю, вы думаете, что я хорошая жена и мама, но если уж честно, я слишком часто была жутко сердитой и колотила всех, потому что я никогда не понимала на самом деле, как много у меня есть. С Тролль-папой теперь уже ничего не исправишь. Но наш сын все еще тут, и сейчас я ценю его таким, какой он есть, и я не буду его пилить и хотеть, чтобы он стал лучше или хуже, чем есть. Он неулучшенный тролль, и я горжусь им, потому что его сердце доброе. Как и у всех троллей, которые принимают себя такими, какие есть. И я должна также сказать Тролль-мудрейшему спасибо за то, что он сказал мне правду.
Кто-то закричал:
— Троекратное ура Тролль-мудрейшему!
Тролль-мудрейший собрался было встать, улыбнуться и в полной мере насладиться криками толпы, но потом вдруг решил, что, возможно, ему не стоит этого делать.
— Нет, нет, — сказал он. — Это не мне вы должны кричать «ура». Это Тролль-мама и эти храбрые человеки.