«И уж не я, а будет он…» Бац! В оконном стекле возникла крошечная дырочка, Казимирович, ударенный в лоб пулей из снайперской винтовки, начал заваливаться спиной назад. «В раздумье пе-е-ть вечерний звон», – неторопливо выводил Иван Семенович. Модест Казимирович плавно, как в замедленной киносъемке, опускался на пол.

Когда упал, Евдокия закрыла уши руками, свалилась на пол и завизжала!

В машине сопровождения был снайпер. (Иначе откуда бы он взялся?!) После разговора с Воропаевым прошло пять минут, после разговора с Савелием минуло двадцать… Снайпер приехал за Евдокией на вишневой «Ладе». Воропаев не собирался полностью доверяться московской сыщице и сработал на опережение. Возможно, стрелок очутился на чердаке противоположного дома уже в момент, когда Петруша странно долго «нюхал воздух» в подъезде, парнишка сообщил стрелку по телефону номер нужной квартиры и даже «просемафорил» из окна площадки третьего этажа.

– Я покойница, я покойница! – судорожно всхлипывая бормотала Евдокия. Отклонив голову, посмотрела на мирно лежащего критика: – Модест, ЗАЧЕМ?!?!

Модест ей отомстил. Подставил – хуже некуда! Существование «надежного человека» обычный блеф. Смертоносные интриги плетутся в абсолютной тайне, и Воропаев это знает. Последние годы он жил одним желанием: найти и уничтожить человека, нажавшего ему на горло, а дальше – будь что будет! Вскрытые вены или пуля в висок, но плясать под чужую дудку смотрящий больше не собирался. Он приказал убрать Доброжелателя, пока тот говорить не начал на допросах. И теперь… Теперь единственной обладательницей позорной тайны вора в законе стала Евдокия Землероева.

Дуся прекрасно понимала, зачем Модест сделал ее правопреемницей секрета. Лежа на полу, Евдокия смотрела на музыкальный центр, из динамиков которого лилась уже ария Ленского… Хотела встать, достать из центра аудиодиск и уничтожить его, сломав на несколько частей. (Знакомы юзер ей говорил, что на диске можно записывать информацию в несколько слоев, а Модест уж больно красноречиво поглядывал, обсуждая песню!) Но где-то там, на чердаке соседнего дома лежал снайпер. И какой приказ он получил, известно лишь двоим: ему и Воропаеву. Если смотрящий приказал убрать и девушку, с которой Доброжелатель разговаривал в последние минуты жизни…

«Господи!!! – взмолилась Евдокия. – Если жива останусь – рта не раскрою!!»

В дверь осторожно поскреблись. Евдокия перекатилась до выпавшего из рук мобильного телефона и, лежа на полу пластом, набрала на нем повторный вызов:

– Савелий!!! Где Николай Васильевич?!

Трубку моментально передали Шаповалову:

– Я здесь, девочка, я здесь. У дома буду минут через двадцать. Открывай дверь и ничего не бойся.

– Точно?!

– Да. Я обещаю. Все уже знают, что со мною шутки плохи, Дуся.

Евдокия подумала – пролежит ли она на полу среди мертвых тел еще двадцать минут?! Потом встала на карачки и «добежала» до входной двери.

Через пять минут девушка уже бранила себя за трусливость и благодарила Господа за вразумление: прежде чем выпустить Землероеву из жуткой квартиры, обыскали ее чуть ли не гинекологически. Искали любой цифровой источник информации, если бы Евдокия уничтожила аудиодиск, возможно, появился бы вопрос – зачем? И далее уж вытекающие трудности возникли бы. Если заложница, на голубом глазу клянется, что Доброжелатель с ней не разговаривал, а лишь запугивал отчаянно, то почему, откуда и зачем взялись обломки диска? Все в отпечатках ее пальцев.