Она часто называла Инессу не по имени, а «моей сестрой», словно та была для неё чужим человеком.

— Поехала с подругами в чайную, — ответил я. — Наверно, засиделись.

— Непозволительно долго она задерживается. Придётся поговорить с ней.

— Это ни к чему. Она уже взрослая, сама разберётся. Я за ней пригляжу.

— Да-да, мне известно, как ты приглядишь.

Я вопросительно посмотрел на мачеху, но та не стала развивать тему и переключилась на другое: спросила у Саши, как дела в школе.

А после ужина Ирина позвала меня на разговор. Мы поднялись в кабинет. В соседней комнате находилось что-то вроде переговорной — помещение с большими кожаными диванами и кофейным столиком.

— Я так понимаю, наши отношения зашли в тупик, — Ирина уселась на диван, закинув ногу на ногу. — Это не может меня не печалить.

Тон её был такой же холодно-официальный, как и раньше. Я устроился напротив.

— Все мы совершаем ошибки, — продолжала Ирина. — Иногда их нужно признавать. Я не твоя родная мать и, как я не старалась заменить тебе её, вынуждена признаться, что у меня это не получилось и, боюсь, уже не получится. Ты вырос, через месяц тебе исполнится семнадцать — фактически встанет взрослым человеком. Моя ошибка в том, что до сих пор относилась к тебе, как к маленькому. И я признаю её.

— Рад, что ты это поняла, — ответил я.

— Да. Поняла. И считаю, что ты имеешь полное право на самостоятельную жизнь.

— Разумное решение.

— Однако и ты должен понимать: дабы наш договор оставался в силе, необходимо, чтобы другие члены рода видели гармонию в наших отношениях, они должны знать, что я забочусь о тебе и воспитываю так, как подобает воспитывать знатного отпрыска и будущего предводителя рода.

— Я об этом и говорил, — напомнил я. — Мы будем жить каждый своей жизнью, не мешая друг другу, а остальная родня пусть видит мир и благополучие в наших отношениях.

— Есть люди, которые хотят забрать у тебя то, что тебе причитается по праву. Мы говорили уже об этом. Я рада, что ты не пошёл на поводу своих дядьёв. В данном случае мы с тобой на одной стороне. Но учти, мне нужны гарантии. Мне и моему сыну. Позиция предводителя рода обяжет тебя заботиться о всех членах рода, в том числе, обо мне и о своих братьях и сёстрах. Но мне бы хотелось чего-нибудь… более конкретного.

— Что именно тебе нужно?

— Доля в предприятии. Когда ты получишь наследство, пять процентов металлургической этерии должно отойти моему сыну.

— Полтора, не больше.

Ирина сделала паузу, а затем проговорила:

— Четыре процента. Иначе даже смысла нет разговаривать.

— Три процента, так и быть.

— Ладно, пусть будет три, — поморщилась Ирина так, словно речь шла о каких-то пустяках.

— Я готов тебе их гарантировать.

— Рада, что мы друг друга поняли.

— И Инессу не тормоши, — добавил я. — Тебе плевать на неё. Вот и не лезь. Я сам позабочусь о сестре.

Не знаю, почему ощущал потребность заботиться об Инессе. В прошлой жизни у меня не было сестры — только младший брат долбоклюй. А теперь появилась, и я испытывал к ней какое-то особое чувство. Скорее всего, это были эмоции Кости, что отголосками памяти проникли в моё сознание, но в любом случае, Инесса хорошо ко мне относилась — наверное, единственная в этой семье — и я считал своей обязанностью ответить ей добром.