— То есть примерно 250–300 русских смогло прорваться из окружения?

— Да.

— Что сделано для их поиска?

— Как только установилась погода, мы задействовали авиацию. В пуще работают егеря и поисковые команды. Как только с русскими будет установлен контакт, мы вновь задействуем свои группы.

— Хорошо. Что с поиском "объекта"?

— Мы как следует, осмотрели поле боя, и место где фиксировался "сигнал". Также проверен берег реки. Установить нахождение "объекта" не удалось. — То есть мы его полностью потеряли?

— Я надеюсь на лучшее.

— Тебе больше не на что надеяться, мальчик. Иначе Оскар фронт будет ждать не только тебя, но и всю твою группу.

— Я это понимаю господин оберштурмбанфюрер.

— Надеюсь. Ищи "объект". Носом рой там, где вы его фиксировали. Я пришлю в твое распоряжение группу водолазов, они осмотрят реку. Было бы очень хорошо, чтобы они там хоть что-то нашли…

Вырвались из одной западни, чтобы вновь угодить в другую. Умных среди немцев слишком много оказалось. Через пару километров еще одна линию окружения выстраивалась. Немцы даже танки и тяжелую артиллерию притащили по нашу душу.

Пришлось опять искать — куда бить, а самим занимать мобильную оборону и драться, отходя вглубь пущи. Вновь у нас были обидные "до слез" потери. Группа бойцов оставленная прикрывать отход погибла, попав на свое же минное поле. Ориентиры прохода перепутали.

Раненых с каждым часом становилось все больше. Медикаменты подходили к концу. "Природная аптека" тоже не сильно помогала. "Большая земля" ничем помочь не могла. "Птенцы Геринга" устроили слишком "сильный зонтик" над нашими головами. Никакому нашему борту прорваться не удавалось. Поэтому пришлось оставлять раненых с проводником, парой медиков и десятком женщин из гетто среди болот, а самим идти дальше. Уводя погоню за собой и давая ребятам шанс выжить.

Примерно, то же самое было и у Григорьева. Его радиостанция перестала отвечать на десятые сутки после Белостока. Однако пленные утверждали, что мои парни продолжали драться. Притягивая к себе все больше сил врага. Это откровенно радовало. На фоне бесконечных маршей и потерь эти новости вносили позитив в мою душу.

Мы все же смогли прорваться на волю. Нашлась тропка, о которой мало кто знал. Вновь пришлось оставлять раненых в прикрытии. Но другого выхода не оставалось. Парни продержались три часа. Дав нам шанс наудачу.

За это время удалось "тишком" пройти мимо заслонов врага. Через двое суток мы кружным путем вышли к Берестчине.

Вести весь отряд на базу под Брестом посчитал лишним. Она не могла вместить столько народа. Поэтому разместились на памятной по летним боям 1941 года базе в лесу недалеко от Каменца. Тем более что там часть шалашей с землянками уцелела, чуток подправить и живи в свое удовольствие. Ну и в качестве бонуса была авиаплощадка годная для приема самолетов. Пусть и не гигантов Антонова, но Ли-2 точно принять она могла. Главное чтобы немцы слегка поуспокоились, а Москва нас не забудет.

Обустроив быт лагеря, я с группой стариков ушел к Брестской базе. Пора было ознакомиться с порядками в городе. Да и о еврейском отряде надо было узнать. Новостей от Михаила не было. В гибель его отряда не верилось…