Мы, стараясь не шуметь, шли через лес, заваленный трупами наших комрадов, разбитой техникой и брошенным вооружением. Гул сражения настигал нас со всех сторон. Движение тормозили небольшие болота и ручьи, овраги и лесные завалы.

На одной из лесных просек разведчикам повстречалась большая группа повозок с ранеными из дивизии СС, что держала оборону недалеко отсюда. Они слезно просили не оставлять их на растерзание большевикам. Пришлось брать с собой. От этого скорость движения резко упала.

Из разговоров с медиками стало известно, что русские прорвали фронт их дивизии сразу на нескольких участках и широкой волной развивают наступление на юг и в сторону Минска.

Как только заалел рассвет, я дал команду остановиться для отдыха. Мы рухнули на опушке полумертвые. Отдых оказался недолгим. Вернувшиеся из поиска разведки привели с собой большую группу солдат нашей дивизии выходивших из окружения, как и мы. Командовавший ими старший унтер-офицер Бойзе сообщили, что дорога на запад перекрыта. В километре от нас расположилась танковая часть с пехотным десантом русских. Севернее казаки, которые всю ночь вели бой с выходящими из окружения нашими солдатами. Такое вынужденное соседство с противником меня не прельщало. Следовало немедленно уходить. Но куда?

За время, что мы шли по лесу, умерло несколько раненых. Бежала часть "восточников", видимо, решивших прорываться отдельно от нас. Продукты и медикаменты заканчивались. Изучив карту, я понял, что единственно возможным направлением движения был путь через лес на юго-запад, по лощине к Минской трассе, где шли бои и была вероятность встретить наши войска.

Обсудив с офицерами разведсведения, мы решили действовать именно так.

Сейчас по прошествии времени я могу сказать, что это было неверное решение. Я уверен, что наиболее правильным было бы тогда сдаться в плен. Но мы не владели обстановкой, но верили в силу немецкого оружия, умение командования остановить наступление противника.

Сначала все было хорошо. Благодаря разведчикам и боковым дозорам мы быстро продвигались вперед. Справа от нас за стеной леса слышалась сильная артиллерийская пальба, что только добавляло нам скорости. Мы бежали и задыхались, внутри все горело, но двигаться быстрее мы не могли.

Не выдержав дороги и нагрузки, сломалось несколько повозок. Наскоро перераспределив раненых на остальные повозки, мы продолжили свой путь.

Согласно карте лощина выходила на большую поляну, обойти которую не представлялось возможным. Нам предстояло преодолеть метров пятьсот открытого пространства, чтобы вновь скрыться в лесу. Делать это днем был опасно, но и ожидание темноты было не менее губительным. В любой момент могли появиться русские. Голос разума, тем не менее, говорил остаться под сенью леса. Но желание побыстрее соединиться со своими войсками пересилило все разумные доводы и на совещании было принято решение двигаться дальше.

Нам удалось преодолеть всего сотню метров, как неожиданно справа из леса на поляну выскочило несколько русских танков, ударивших по нам из своих орудий и пулеметов, отрезая путь к лесу. Следом за ними появилась русская кавалерия галопом несущаяся на нас.