Елька вздёрнула нос, снисходительно посмотрела на отпрыгнувшего от неё Тимофея, выпрямилась и, с достоинством обернувшись к наставнице, завернула:

– Мы с Любавой выражали искреннюю признательность отрокам за сделанные ими подарки. Они старались, – и она небрежно указала подбородком на красных, как раки варёные, мальчишек, которые не знали, куда глаза девать под внимательным взглядом вошедшего вслед за Ариной наставника Андрея.

Тимофей, оценив интерес Андрея, мигом причислил его к сонму святых наставников, присоединив его к блаженным Феофану, Журавлю, Аристарху и Филимону. С папками Данилой и Макаром всё-таки попроще, а этот сразу понимает, куда смотреть.

На Тимкино узорочье он глянул мельком, а сейчас спокойно, как будто не глядя ни на кого в отдельности, изучал стоящих перед ним отроков, совершенно естественно делая вид, что сам Кузнечик его нисколько не интересует. Ага, как же. Интерес наставника Кузнечик ощущал целиком: от слегка взъерошенной макушки до самых пяток, незамеченным не оставалось ничего. И интерес дядьки Андрея был спокойным, изучающим и… доброжелательным, что ли? Почему-то Тимофею казалось, что это был не интерес человека, который внимательно наблюдает, ищет промахи и всегда готов ткнуть тебя в них мордой при удобном случае. Интерес наставника нёс в себе какую-то поддержку, причём не ему одному, а всем отрокам. Не отметить этого Тимка не мог – мальчишки заметно успокаивались, вытягивались, и приобретали вполне нормальный цвет лица.

Андрей прикоснулся к плечу Арины и поглядел на Швырка.

– Питирим? – перевела та. – Тебя дядя обыскался. Лучше иди к нему, осерчал больно.

Швырок, изменившись в лице, по стеночке просочился к двери, прошмыгнул за спиной Андрея и, очутившись на воле, мигом усвистал куда-то в сторону водяного колеса. Сенькины бойцы, приняв невозмутимый и донельзя деловой вид, собрали ножи, демонстративно проверив пальцем пару штук на остроту, и повторили манёвр Швырка, бросив на сестричек укоризненный взгляд: «Зачем наставников привели? Так интересно было!»

Довести до девчонок эту мысль, правда, не удалось, и, подстёгнутые всё тем же взглядом Андрея, мальчишки помчались вначале на кухню отдать ножи, а потом к друзьям – донести главную новость. Шагоходы БЫВАЮТ! Сами видели!!

Несмотря на то, что сказка этим вечером не получилась, настроение у всех было праздничным. Вначале крёстная отдала Тимофею свою проволоку. Тот, мельком оглядев сырье, остался доволен: в отличие от мотка, найденного в кузне и, тем паче, принесённого Макаром, этот был не спутан, проволока выглядела ровно, и в дело её пойти могло куда больше.

Кузнечик авторитетно кивнул сестрёнкам: на приданое, может, и не хватит, но что надеть на свадьбу, получится. Глазёнки на мордашках Арининых сестричек вначале из умильных превратились в круглые, а потом и вовсе захлопали, делая краснеющие физиономии невероятно потешными. Тимка невольно залюбовался: жаль, таких мелких святых нету, образа с них писать – самое то. Правда, начавший гордиться содеянным мастер быстро сообразил, что ляпнул лишку: услыхавший про свадьбу Андрей, сохранив совершенно невозмутимое выражение лица, казалось, встал в охотничью стойку. Впрочем, чуть прищуренный взгляд боярыни Анны, которую привела посланная за ней Елька, мальчику понравился ещё меньше. Особенно, когда поутихли восторги мамы Веры и она как будто начала про себя что-то подсчитывать.