Она опустила руку на его плечо. Рука ее была легче дыхания ветра и мягче лебединого пуха.
– Скажи мне, если тебе что-то потребуется, и не бойся – твоя королева будет ценить и слушать тебя…
Ее голос был слаще ароматного майского меда, собранного пчелами на лугу, покрытом нежными первоцветами.
– Твой король не ценит тебя, но твоя королева сможет искупить его ошибки…
Ее улыбка была ласковой, как утреннее солнце и многообещающей, как сладостный сон.
– Ты предан мне, о мой славный рыцарь?..
Если бы он только мог на один единственный миг вернуть то время, он бы пронзил мечом ее черное лживое сердце. Но время – словно река – течет, не поворачивает вспять. Она всегда устремляется вперед, за горизонт, обтачивая самые острые и упрямые камни, разбрасывая бриллиантовые брызги, но не иссякая.
Охотник резко поднялся на ноги. Он должен кое-что сделать до того, как на него самого будет объявлена кровавая охота.
Для начала – забрать Агата. Верный конь застоялся в ожидании хозяина.
Эпилог
Наконец-то в доме не было мачехи, но с ее уходом тишина стала просто звенящей. Не помогала ни громкая музыка, ни возмущенно стучащие по батарее соседи.
А вернее всего, дело было вовсе не в мачехе…
Постепенно все произошедшее стало казаться Ане сном. Иногда, просыпаясь среди ночи от кошмара, в котором она бежит по искореженному страшному лесу в поисках выхода и никак не может его найти, девушка в ужасе пыталась сообразить, да были ли те чудесные перемещения? Может, она все же повреждалась рассудком, а в больнице ее слегка привели в порядок?
Ее пока освободили от занятий, отец не давил и не лез в душу. Каждый вечер он заботливо спрашивал дочь, как она себя чувствует, приносил купленное по дороге блюдо, а затем садился перед телевизором и молча смотрел в экран. Ане казалось, что он даже не понимает, что за передачу смотрит и с одинаковым чувством мог пялиться на футбол, «Давай поженимся» или политическое шоу. В квартире, в былые дни превращенной стараниями мачехи в чистейшую операционную, скапливалась пыль, раковину загромождала невымытая посуда.
– Что с папой, как ты думаешь? – как-то спросила Аня Стаса.
– Оставь его в покое, – ответил тот слегка раздраженно.
Стас, кстати, стал бывать у нее реже. Говорил, что учеба отнимает все его время, однако Анна точно знала, что он что-то пишет. Даже при разговорах с ней он иногда впадал в задумчивость и, нахмурившись, напряженно что-то обдумывал, а когда она ему звонила, частенько бросал: «Я не могу сейчас разговаривать» и отключался.
Как-то вышло, что ни отцу, ни Стасу она на самом деле не оказалась нужна. Бродя по дому в длинной растянутой футболке, Аня сама себе напоминала привидение, которому даже пугать-то некого.
Однажды она решила сходить на тренировку, но и тут все словно разладилось.
Может, это не она была привидением, а все вокруг превратились в странные тени? В реальности, как это ни парадоксально, вдруг резко стало недоставать именно реальности. Свежего ветра, от которого горит кожа, и все же его дыхание заставляет тебя жить, чувствовать. Бывает ли обезжиренная жизнь, похожая на суррогатный творог в ноль процентов или диетическую, отвратительную колу лайт?.. Бывает. Именно такой и ощущала ее Анна.