Дэвиен сделался страшным на вид, но сохранил талант и ясный ум, и его переход на сторону Плесени стал большой победой старухи Гнил.

– Признаю: ты очень ловко управился со штырами, – с уважением произнёс Джер, глядя в равнодушные камни, заменяющие субдулу глаза.

– Спасибо.

– Уверен, вдвоём у нас получится ещё лучше.

– Не сомневаюсь.

В действительности Факараху не понравился приказ королевы Гнил принять человека как равного и рассказать обо всём, что происходит в Некро. Да и сам Джер – умный и подлый – не нравился субдулу, но оспаривать решение старухи он не рискнул и принял Дэвиана радушно.

– Сегодня что-нибудь нашли?

– Ещё нет.

– И вчера не нашли, – язвительно добавил мафтан. – У нас всего три камня.

Сумрачного Бубнителя звали господин Фуроту, и он был необычайно сильным гипнотизёром, в одиночку управляющимся со всеми хищниками, которых доставили с полуострова Таму по приказу королевы Гнил. Благодаря ему десять радужных жмеров не бросались на штыров, а надёжно охраняли границу, довольствуясь пищей, которую им давали раз в день.

– Три камня – это очень мало, – протянул Джер. – Я думал, нашли больше.

– Мы находим примерно один камень в неделю, – сообщил субдул. – Это хороший результат.

– Если бы их было много, они не были бы столь дороги, – хмыкнул мафтан.

– Они у тебя с собой? – спросил колдун. – Дашь посмотреть?

– Пожалуйста. – Субдул улыбнулся, сунул руку за пазуху, достал плоскую золотую коробочку и раскрыл её, продемонстрировав собеседникам три округлых, абсолютно чёрных камня, действительно напоминающих слёзы.

– Можно? – сглотнув, спросил Джер.

– Да, – разрешил Факарах.

Колдун снял перчатку и осторожно взял в правую руку один из камней. Поднял, глядя через него на тусклое небо, и выдохнул:

– Он прекрасен.

– Скорее – совершенен.

– Правда, что это всё, оставшееся от Тёмных Тварей? – негромко спросил Бубнитель.

– Правда, – подтвердил субдул.

– Неизвестно, – одновременно с ним ответил Дэвиен.

И удостоился холодного взгляда холодных ярко-голубых сапфиров. Факарах выдержал паузу, намекая, что с ним лучше не спорить, и продолжил, обращаясь к мафтану:

– В той армии было мало Тварей, поэтому мы редко находим Слёзы.

– Может быть, – рассеянно отозвался колдун, разглядывая Некро через чёрный камень. – Никогда не устану поражаться прозрачности Слёз.

Тон, которым он произнёс фразу, ясно показывал, что у Джера есть своя версия происхождения камней, и субдул неохотно поинтересовался:

– А откуда, по-твоему, они взялись?

– Я думаю, что, когда Её Величество покинула Прелесть, не все воины были мертвы, – тут же ответил Дэвиен. – Тех, кто не погиб, феи бросили умирать здесь, в ужасном Некро, и Слёзы – их печальное послание нам.

– Не тебе, – желчно уточнил Факарах. – Если бы Её Величество победила, ты, возможно, вообще не родился бы. Армия должна была уничтожить всех жителей Прелести.

– Ты прав, – не стал спорить колдун. – Непревзойдённые спасли мир, а значит – и моих далёких предков от уничтожения. Я жив благодаря им.

– За что же ты их ненавидишь? – удивился Бубнитель.

– А за что мне их любить? – удивился в ответ Джер. – Та услуга оказана давно, феи помогли моей прабабушке или прапрабабушке, но я не собираюсь вечно их благодарить. Мне противно думать, что мелких колдуний считают чуть ли не покровительницами мира. Чушь! Большинство из них не способны тягаться со мной в Волшебстве. Они слабее! Они должны мне подчиняться! Или уйти.