— Он сумасшедший! — воскликнула Лисе.

— Вот по этому пункту, — сказал доктор Проктор, — никогда никаких сомнений не было.

Где-то далеко внизу раздался тихий всплеск.

— С другой стороны, — добавил профессор, — он прав: человек его роста будет шуметь меньше, чем мы четверо. Но может быть, ему пригодилась бы помощь знатока тех мест… Как ты думаешь, Грегор?

Гальваниус поднял взгляд от люка и застыл.

— Почему… почему ты смотришь на меня? Ик!

— Ты плаваешь, как лягушка, — сказал доктор Проктор. — И видишь в темноте, как лягушка. И самое главное: ты знаешь тех, кто там живет и кто может нам помочь.

— Тех, кто там живет… — повторил Грегор. — Они ведь лягушки, а лягушки довольно глупы и совсем не жаждут помогать. У лягушек нет такой привычки.

— Смотри сюда. — Профессор достал из кармана какую-то банку. — Думаю, ты можешь сделать пару глотков вот этого.

Грегор взял банку, посмотрел на этикетку и прочитал вслух:

— «Среднесильный эликсир силы доктора Проктора». — Он с подозрением посмотрел на профессора: — Ты хочешь, чтобы я стал еще больше похож на лягушку, Виктор? Эта отрава разрушила мне жизнь!

— Я немного… доработал его, Грегор. Здесь меньше экстракта из лягушки-носорога, поэтому и побочное действие теперь не такое мощное.

— Нет! — взвизгнул Грегор, побагровев так, что казалось, он сейчас лопнет, и швырнул банку на землю.

Она разбилась вдребезги.

— Гм, — сказал доктор Проктор. — Значит, надо добавлять меньше норвежского лемминга типа «А».[15]

— Эй, вы! — крикнула Лисе. — Пока вы тут ссоритесь, Булле один пытается спасти мир от ужасной участи.

Двое взрослых — ну, во всяком случае, двое проживших на свете несколько больше, чем она, — мужчин посмотрели на девочку.

— Как вы думаете, — Лисе наклонилась к Грегору, — что скажут остальные из «Пятерки победимых», когда узнают, что вы не захотели помочь Булле в борьбе с лунными хамелеонами, Грегор?

Грегор фыркнул так, что из носа пошел пар.

— А плевать я хотел на то, что скажет фре… — Он вдруг замолчал. — Ик!

— Фрекен Стробе? — невинно спросила Лисе. — Вы плевать хотели на то, что скажет фрекен Розмари Стробе?

Грегор твердо выдержал взгляд Лисе. Потом его твердость размякла. И наконец он пробурчал раздраженно:

— Да-да, конечно. Я спущусь туда!

И без всяких «если» и «когда» он тоже исчез в черноте люка.

Булле стоял по пояс в дурнопахнущей воде и пытался осветить пространство вокруг себя, но темнота была непроницаемой. Свет падал на черно-коричневую воду и стены коллектора, по которым плясали тени копошащихся крыс — во много раз больше самих крыс. Во всяком случае, Булле очень на это надеялся. И тут он подскочил от ужаса, почувствовав на своем плече чью-то руку.

— Это я, — сказал Грегор. — Выключи фонарик.

— Ты что, с ума сошел? Без фонарика мы не увидим того самого.

Булле посмотрел на Грегора — тот стоял с равнодушным видом. Булле вздохнул:

— Ты не понял? Мы не увидим того самого. Это же канализация, сечешь? Шутка.

— Я хорошо вижу и без света, — сказал Грегор. — Кроме того, мы все равно не увидим лунного хамелеона, если он превратился во что-то. Преимущество темноты в том, что хамелеон нас тоже не увидит.