— С языком? — спросила она.

— С маленьким-маленьким, крохотным-крохотным кусочком языка, — сказал он, показав большим и указательным пальцами размер.

Все расхохотались, а Булле поднял стакан с грушевым соком:

— Итак, война закончилась, пора приступать к десерту. Жюльет, возлюбленная доктора Проктора, как раз сегодня вернулась домой из Парижа, и они вместе приготовили карамельный пудинг.

Раздалось долгое и полное предвкушения «о-о-о-о!», все повернулись к синему домику, откуда вышли профессор и его подруга. Они держали самый длинный поднос, какой кто-либо когда-либо держал на вытянутых руках.

— Вот это сколоссальный пудинг!

При этих словах все в саду замерли. И испуганно посмотрели на того, кто их произнес.

— Э-хе-хе, — смущенно засмеялся Мадсен, поправив свои темные очки. — Я пошутил. Просто пошутил.

И снова наступило всеобщее ликование.

Мы покинем наших друзей. Мы можем, например, сесть на дельтаплан, подняться высоко в воздух и полетать. Над садом синего домика, где гости доедают самый длинный карамельный пудинг, какой кто-либо когда-либо ел. Над грушевым деревом, где вернувшаяся перелетная птичка поет о том, что весна пришла немножко слишком рано. Над городом Осло, где люди все еще танцуют на улицах, а солнце освещает их всех. А если мы проследим путь одного солнечного лучика, который сквозь дырку в крышке люка просочился в подземный лабиринт канализации, мы, может быть, услышим, как кто-то чавкает в темноте. Сытый и довольный. Я знаю, о чем ты сейчас подумал. Но ведь ты не веришь всем этим сказкам. Или все-таки веришь?