Мы оба услышали раздающиеся с улицы отдаленные крики – люди распевали имя Джезелия.

– Ты больше не обратишься к народу, если я не буду стоять рядом, – повторил он.

Причина этого читалась в его глазах. Она слышалась в его тоне. Комизар нипочем не смирился бы с тем, что какая-то толика его власти может невзначай перейти ко мне. Он ни с кем не желал делиться даже ее крохами. Число горожан из кланов, собиравшихся на площади, заметно выросло, и они хотели слышать меня, не его. Такого он не ждал, хотя сам же и разработал этот план. Конечно, по сравнению с населением многолюдного города (не говоря уже о несметной армии) мои приверженцы были не так уж многочисленны – капля в море. Но Комизар желал властвовать над всеми до единого и быть уверенным в благонадежности каждого.

– Они зовут меня, Комизар, – мягко сказала я, надеясь растопить его суровость.

– Подождут. Перед свадьбой не повредит подогреть их нетерпение, распалить горячку. А к тебе у меня есть дело поважнее.

– Что может быть важнее того, чтобы поднять их дух, рассказав о видениях изобилия?

Комизар подозрительно уставился на меня.

– Вдохновить наместников, которым через неделю предстоит разъехаться по провинциям.

– А разве с наместниками что-то не так? – спросила я.

Вместо ответа он схватил лежащее на сундуке алое свадебное платье и бросил на кровать.

– Надень его. Я зайду чуть позже и отведу тебя на заседание Совета. По моему сигналу разыграешь перед наместниками свою обычную комедию, похлопаешь ресницами и побормочешь что-нибудь про победу. На этот раз слова должны быть правильными.

– Но это же платье для вечера, нашей свадебной церемонии.

– Надевай, – приказал он. – Ничего ему не сделается за несколько часов.

В ответ я спокойно, умиротворяюще улыбнулась, надеясь погасить его растущее раздражение. Мне хотелось, чтобы он поскорее ушел.

– Как вам будет угодно, sher Комизар. Так или иначе, сегодня день нашей свадьбы, и я хочу только одного – радовать вас и угождать вам. К вашему возвращению я буду полностью готова.

Я подняла с постели платье и замолчала, ожидая, что он выйдет.

– Сейчас же, зверушка. Твой костюм для верховой езды я унесу. Он тебе ни к чему. Мне известно, что предсвадебная лихорадка порой толкает невест на опрометчивые поступки, а от тебя всего можно ждать.

Он продолжал стоять как вкопанный, не спуская с меня глаз.

– Поживей. Мне некогда любоваться твоей напускной стыдливостью.

У меня тоже не было времени. Необходимо было заставить его как можно скорее уйти отсюда в крыло Совета. Поспешно скинув жилет, пояс и башмаки, я отвернулась, чтобы снять остальное. Чувствуя на спине пронзительный взгляд «жениха», я едва успела натянуть платье – его руки легли мне на талию, а губы принялись обследовать каву на плече. Скомкав рубаху и брюки, я развернулась и резко ткнула их ему в живот.

Комизар расхохотался.

– Вот это, наконец, та принцесса, которую я знаю и люблю.

– Вы никогда в жизни никого не любили, – заметила я.

Его лицо на миг смягчилось, затуманилось.

– О, как ты ошибаешься.

Он пошел к выходу, но в дверях остановился и оглянулся.