Гриз нетерпеливо переминался с ноги на ногу.

– Ты уже дал ему имя? – спросила я.

Эбен замялся, косясь на Гриза.

– Не слушай глупых советов, Эбен. – Я прижала кулак к солнечному сплетению. – Если что-то чувствуешь вот здесь, доверься этому чувству.

– Дух, – тихо выдохнул Эбен. – Я дал ему то же имя.

Терпение Гриза истощилось, он повернулся к ограждению.

– Вам лучше уйти…

Я вскочила и выпалила громко и отчетливо.

– Я уйду, когда сочту нужным уйти. Ты понял?

– Эбен, – обратился к мальчику Гриз, – погуляй с минутку, оставь нас одних. Меня и принцессу…

– Останься, Эбен! Тебе тоже полезно это услышать – неизвестно, какую еще чепуху глупцы вбивают тебе в голову.

Подойдя к Гризу, я ткнула его в грудь.

– Хочу, чтобы ты понял меня и зарубил себе на носу. Может быть, кое-кто думает иначе, но я не проданная невеста, не военный трофей и не защитница интересов твоего Комизара. Я не фишка в карточной игре, которую можно двигать по столу, пополняя банк, или с жадностью зажимать в кулаке. Я игрок, участвующий в игре наравне со всеми остальными, и с этого дня я буду играть собственную партию, как сочту нужным. Это понятно, надеюсь? Потому что для тех, кто этого не поймет, последствия могут оказаться плачевными.

Эбен с отвисшей челюстью смотрел на меня, но Гриз, громадный, угрожающих размеров, стоял на месте и больше походил сейчас на провинившегося школяра, чем на грозного воина. Пошевелив губами, он повернулся к Эбену.

– Поводи Духа по манежу, несколько кругов.

От меня не скрылось удивление на лице Эбена, когда Гриз назвал его жеребенка по имени.

Я надеялась, что Гриз меня правильно понял. Главное теперь, чтобы он это крепко запомнил.

К тому времени, как я вернулась в Санктум, ветер усилился и, завывая, горстями бросал снег мне прямо в лицо. Я увидела другой, болезненно обжигающий снег – и снова вспомнила рассказы тети Бернетты. Поцеловав два пальца, я подняла их к небу за тетушку, братьев и даже за моих родителей. Теперь мне не составляло труда представить, как это снег может быть наделен столь разными, противоположными свойствами. Теперь я знала, что не только снег таков. Нагнув голову, я шла вперед, кутаясь в накидку. Зима наступала стремительно и безжалостно. В этот вечер я не буду петь поминовения на стене.

У дверей я застала дожидавшегося меня стражника с сообщением.

Надень коричневое.

Даже напряженная работа Совета не помешала Комизару подумать о моем убранстве и отправить гонца. Ни одна мелочь не ускользала от его внимания.

Я понимала, почему Комизар выбрал коричневое. Это платье, самое скромное из всех моих нарядов и, на его взгляд, неказистое, оно должно было контрастировать с пышным одеянием, приготовленным для меня на завтра. Я почти верила, что он и снегу приказал выпасть потому, что белизна служила для алого великолепным фоном. И уж наверняка на утро им было заказано яркое солнце, чтобы не огорчать народ.