Лыков закинул винтовку на плечо и воскликнул вполголоса:

– Имадин! Ты ли это?

Чеченец, изумленный, всматривался в лицо захватившего его врасплох человека. Потом спросил:

– Кто ты? Я тебя знаю?

– Я Лыков. Ну? Неужели ты забыл меня?

– Алексей? – Горец не верил своим глазам. Тут сыщик не выдержал, шагнул к нему и крепко обнял его:

– Имадин! Дорогой Имадин…

Алибеков прошептал пораженно:

– Ведь я пришел убить тебя.

– Вряд ли это тебе удалось бы, – счастливо рассмеялся сыщик.

Он поднял с земли пояс с кинжалом, протянул чеченцу, следом вручил винтовку:

– Пора уходить отсюда. Нам есть о чем поговорить, правда?

Лыков ошалел от радости. Минуту назад он едва не нажал на курок. Мог убить человека, которого любил, уважал и не раз вспоминал. Но сейчас Имадин был по другую сторону. Требовалось срочно разобраться в новых обстоятельствах.

– Тебя прислали сюда в засаду, чтобы подстеречь меня. Так?

– Так. Но если бы я знал!

– Кто послал, Динда-Пето?

– Нет, Фолат Солтан-оглы. Он главный разбойник в окрестностях, но подчиняется абреку.

– Ты, выходит, тоже теперь абрек?

Чеченец вспыхнул:

– Нет, я разбойник!

И спросил встревоженно:

– Ты знаешь разницу?

– Да, – ответил сыщик. – Разбойник убивает, лишь защищая свою жизнь. А вот абрек убивает, когда захочет.

– Именно так. Русский, а понимаешь… Я не абрек, нет. Да, живу в горах. Живу разбоем, это правда. Но за все годы отчаянной жизни я убил только двоих, и они сами были разбойниками. Хотели прогнать меня и занять мой перевал. Пришлось их наказать.

– А других? Пойми, я сыщик, мне очень важно знать, что ты натворил в годы отчаянной жизни. Может, удастся получить помилование?

Имадин сник:

– Какое помилование? Нет мне выхода, я пропащий человек. Пятнадцать лет жил кинжалом.

– Но не резал людей?

– Говорю же, нет. Ведь я не абрек! Они отдавали свои деньги, имущество. Никто ни разу не пробовал сопротивляться. Если бы пробовали, может быть, я пролил бы кровь. Но Аллах сжалился, позволил мне удержаться на самом краю.

Лыков посмотрел пристально на чеченца и сказал:

– Однако сейчас ты приехал, чтобы убить. Незнакомого тебе человека, и потому лишь, что так тебе велел Солтан-оглы.

– Солтан ничего не может мне велеть, – возразил чеченец. – Но ты прав в главном: я подошел к краю. Делать нечего, иначе смерть. Пятнадцать лет в горах – это очень трудно. Мне сорок лет, здоровье… как по-русски? Износилось. Сердце щиплет. Я был у хакима[31], он говорит – надо лечиться. В русскую больницу я пойти не могу. Нужны деньги, чтобы уехать в Баку и там найти доктора. Еще паспорт. Солтан сказал: застрелишь русского – получишь от Динда-Пето пятьсот рублей. Я думал-думал и согласился. Вот, стал бы абрек. Спасибо, что удержал меня, не дал.

– Скоро рассветет, на дороге появятся путники, – встревожился Лыков. – Пойдем отсюда в тихое место, договорим.

Они взяли лошадей в повод и полезли по горной тропе на перевал. Тропа была крутая, наверху стояла одинокая башня. Когда поднялись, сыщик увидел на соседней вершине развалины большой крепости.

– Это Бочорма? – спросил он.

– Да. Раньше там был значительный город. Но двести лет назад люди ушли оттуда. Теперь Бочорма просто аул, он дальше, в долине Иоры. А в крепости остался храм. Там икона с локтем Святого Георгия…