Так он ехал всю ночь, с перерывами, чтобы лошадь отдохнула. Дважды ему попадались какие-то люди: сначала двое, потом четверо. Они были очень подозрительны – явно искали добычу. Лыков передергивал затвор. Двое сочли за лучшее уйти в лес. Четверо начали было окружать одинокого всадника. Лыков не стал тянуть – выстрелом поразил ближайшего. Не убил, только ранил, но это даже лучше. Остальные обступили раненого и, поддерживая под руки, увели в темноту. Нечего налетать на бывшего пластуна!

Лала держалась молодцом. В утренних сумерках коллежский советник свернул с шоссе на боковую дорогу – она была разработана много хуже, и лошадь сразу сбавила скорость. Да и утомилась уже, бедняжка. Но сыщик был доволен: он проехал Сасадило, никем не замеченный. Теперь осталось так же скрытно определить место засады и затаиться там.

Место он обнаружил почти сразу, в полутора верстах от селения. Дорога шла вдоль Иоры. Справа возвышалась гряда Гомборского хребта. Оттуда тяжело спускаться, туда трудно подниматься. Нападавшие явятся со стороны реки, чтобы можно было быстро уйти в лес. Но для этого нужен брод или мост. И Лыков нашел этот брод. Тропа с правого берега Иоры выходила на левый очень удобно: у стыка дорог густо рос кустарник. Идеальное место для засады.

Питерец спрятал кобылу за двести саженей, в полугоре. А сам сунулся было в кусты у пересечения дорог, но передумал. Пролезть в чащу, не оставив следов, – задача невыполнимая. Он собьет росу с травы, и разбойники могут это заметить. Тогда Лыков спустился в реку и поднялся в кустарник по крутому берегу, не задев росы. Осмотрелся, приладился – и замер. Патрон в патроннике, кинжал и револьвер под рукой. Он был готов к бою и рассчитывал победить.

Противник появился всего лишь через час. Вовремя сыщик занял позицию! К его удивлению, шайка не пришла, враг был один. Верховой с замотанным лицом осторожно пересек Иору, держа наготове винтовку. Выехал на берег, отвел коня в лес и пролез в кусты. Встал там, где и предполагал Лыков, – у соединения троп. В результате сыщик оказался прямо у него за спиной, всего в десяти шагах. Убийца не замечал питерца. Он пристально всматривался в дорогу, держа ее на прицеле.

Пора! Лыков бесшумно приблизился к горцу, приставил ствол винчестера к его лопаткам и тихо приказал:

– Брось оружие.

Разбойник дернулся от неожиданности. Алексей Николаевич едва не нажал на курок. Но сдержался и добавил:

– Брось! Не то застрелю.

Убийца выпустил винтовку и поднял руки.

– Расстегни пояс с кинжалом.

Горец повиновался.

– Теперь три шага вперед.

Когда обезоруженный разбойник выполнил и этот приказ, Лыков скомандовал:

– Сними башлык и обернись.

Нехотя тот повернулся, и сыщик опешил. Перед ним стоял… Имадин Алибеков! Чеченец, который встретился ему в Забайкалье двадцать один год назад и в чью сестру Хогешат Лыков влюбился без оглядки[29]. Тогда «демон»[30] – а сыщик выдавал себя за уголовного – отпустил брата и сестру в Америку. Вместе с приятелем из настоящих уголовных, Яковом Недашевским по кличке Челубей. Яков отбил у сыщика невесту; так они и уехали втроем. Хогешат умерла потом родами, а Имадин вернулся на Кавказ. Год назад Алексей Николаевич услышал об этом от Челубея, который служил теперь военно-морским агентом САСШ в Германии. Недашевский сказал, что давно потерял след горца. И вот теперь тот обнаружился – на мушке у сыщика. Постаревший, обросший седой бородой, но все же узнаваемый.