Топурия подозрительно оглядел незнакомого ему чеченца.

– По лицу видать, что разбойник!

– Так и есть.

– Вы в нем уверены, Алексей Николаевич? Я могу совсем незаметно…

– Нет. Не как тогда, в пятницу!

Друзья вышли на Эриванскую площадь и двинулись к Солдатскому базару.

– Куда мы? – не удержался Лыков.

– В трактир Дзидзигури.

– Это же притон!

– Конечно. А ты рассчитывал на ресторан? Моему кунаку туда нельзя.

В грязном кабаке на углу Мухранской толкались посетители самого разбойного вида. Сыщик впервые оказался здесь и почувствовал себя неуютно. Ну и рожи! Такие увидишь в горах – пиши пропало. Бородатые ребята зверской наружности тоже смотрели на гостя с удивлением. Легавого за версту видать – как он сюда угодил?

В маленькой, плохо освещенной комнате навстречу вошедшим поднялся человек.

– Знакомься, это мой друг Лыков, – представил Алексея Николаевича Имадин. – А это Зелимхан Гушмазукаев.

– Ну здорово. – Абрек протянул крепкую волосатую руку. Он был страшнее всех в притоне: плотный, с необычайно широкими плечами, бородатый и неулыбчивый. А глаза… Так смотрит волк. Чеченец был в погонах подпоручика, нашитых прямо на черкеску, – изображал офицера туземной милиции.

– Расскажи ему все, – предложил Имадин.

Гушмазукаев внимательно рассмотрел сыщика и одобрил:

– Опасный.

– Что вы имеете сообщить? – вежливо начал коллежский советник.

– Меня наняли убить тебя, – ответил чеченец.

– Кто?

– Арзакан Чачибая. Знаешь такого?

– Начальник конвоя князя Голицына?

– Он, собачий сын.

– А зачем ему это понадобилось?

Зелимхан ответил:

– Надо издалека начинать, ладно? Одним словом, я абрек. Весной ограбил князя Амираджиби, забрал у него… как их?

– Облигации, – подсказал Имадин.

– Ага. Бумажки. Денег у князя было мало, а этих облигаций целый мешок. Что с ними делать? Я пошел к меняле, тот давал пять тысяч. Чую – мало. Спросил у шейха Бамат Гирей-хаджи. Тот мудрый человек и мой покровитель. Шейх сказал: бумажки стоят тридцать тысяч, но в горах они никому не нужны. Надо ехать в Тифлис, искать там. И дал адрес ротмистра.

– То есть с Чачибая тебя свел шейх? – удивился Лыков.

– Шейх, – подтвердил Зелимхан. – Но почтенный хаджи ошибся. Ротмистр оказался поганый, хотел меня обмануть.

– Тебя? Да ладно, – рассмеялся сыщик. – Даже я слышал про Гушмазукаева. Отчаянный, из тюрьмы бежал, зарезал при этом стражника. Отличный стрелок, смелый, как шайтан… Начальник конвоя не такой дурак, чтобы обманывать Зелимхана.

Абрек польщенно улыбнулся: горцы падки на лесть.

– Но денег я так и не получил. Из-за тебя, Лыков.

– Я-то тут при чем?

– Арзакан второй месяц тянет, никак бумажки в деньги не обернет. Я уж и на двадцать тысяч согласился. Но он говорит: сыщик из Петербурга мешает, шпионит. А на днях ротмистр приехал в Грозный и говорит: убей Лыкова, и получишь свои деньги, а еще пять тысяч сверху.

– А ты?

Абрек сверкнул крепкими белыми зубами:

– Мне стало интересно: что за человек, за которого столько дают? Спросил у Имадина, мы с ним кунаки. Имадин ответил: это порядочный русский и мой друг, его нельзя убивать. Еще интереснее стало, да! Порядочный русский. Никогда не видал порядочного русского. Решил приехать, поглядеть.