Часы Скибы… Вроде бы абсолютная улика. Но зачем кукловоду так подставляться? Тщеславие? Сломались родные часы с гербом, и он подвесил «Тиссот» сыщика… Но Максим Вячеславович – опытный человек. Дал бы уехать командированному и тогда бы удовлетворял свое тщеславие. Ложь и обман кругом, никому нельзя верить.

Две мысли особо сильно толкались в воспаленном мозгу питерца. Экс и Виктория, экс и Виктория. Где и когда нападут? Может, поговорить со Скибой, спросить его про часы? Вдруг тот даст объяснение. Тогда противостоять дашнакам станет много проще. Но если бывший сыщик действительно кукловод? Дашнаки вот они, вполне реальная сила. Уже дважды пытались прикончить коллежского советника. Налетят – мало не покажется. Но как быть, если он, Лыков, никому не верит? Спросишь у Гайдукова, а тот соврет по приказу начальника. Доверишься Трембелю, а тот и есть заправила «постирочной».

Про Викторию он вообще старался не думать. Обеспокоенная женщина прислала записку: почему не пришел? Коллежский советник ответил как мог доброжелательно. Занят службой, дела завалили, в ближайшие пару недель нет никакой возможности, извини. Для себя Лыков решил: все вскроется уже скоро. И вина или невиновность женщины выяснится сама собой.

Метания сыщика прервались самым неожиданным образом. Однажды утром он спустился в буфет и увидел там Имадина Алибекова. Тот пил чай и улыбался во всю ширь. Живой!

Лыков обнял друга, чувствуя себя виноватым. Он мало думал о нем, занятый многочисленными загадками.

– Как ты жил все это время? На тебя тоже напали? – спросил коллежский советник.

Отставной разбойник ответил:

– Пытались. Я их почувствовал и съехал с дороги.

– Почувствовал?

– Да. Я чувствую опасность, иначе давно бы гнил в земле. Нам, головорезам, иначе нельзя.

– Но как можно уйти в горы ночью? Ни зги не видать.

– Нашел балку и спрятался в ней. Тут главное – чтобы лошадь не заржала. Враги нарочно заставляют своих подавать голос. Так высматривают засады. Но моя умная, я ее приучил. Не выдала. Четыре всадника проехали, искали. Потом ты с казаком пролетел. Я не стал выходить. Утром по той же балке ушел к Куре. Переплыл на тот берег, укрылся в Авчалах. Два дня прятался. Обошлось.

– А потом?

– Потом уехал в Грозный, как и собирался. На нас с тобой охотились армяне, им в Чечне ловить нечего.

Имадин рассказывал, а сам так и стрелял глазами по сторонам.

– Это что за офицер на нас смотрит?

– Штабс-ротмистр Топурия, начальник моей охраны.

– Он должен ходить за тобой везде?

– Он или его люди. У Топурии в подчинении три пограничника. Надежные. На меня ведь еще раз напали.

– Те же армяне?

– Да.

Алибеков понизил голос:

– Мне надо познакомить тебя с одним человеком. Топурия не должен его видеть.

– Твой человек – преступник?

– Абрек. В розыске, ему вообще нельзя находиться в Тифлисе. Но пришлось приехать.

– Я отпущу Иосифа Хахиевича. Где абрек?

– Прогони офицера, и я тебя отведу.

Лыков подошел к начальнику своей охраны и сказал:

– Это мой старинный товарищ, Имадин Алибеков. Он хочет меня с кем-то познакомить. Не надо идти за нами. Я вернусь через час.