– Вы уже знаете?

– Ответьте, пожалуйста.

Хозяйка отвернулась к окну, пряча глаза.

– Они любовники.

– Давно?

– Три года как.

– И он спускает ей связь со мной?

Щербакова поглядела на гостя с сожалением и ответила:

– Не просто спускает, он на ней настаивал. Можно сказать, толкнул к вам в постель.

– Поясните, – снова заговорил сыщик. Во рту у него пересохло, и вообще хотелось разбить голову об стену.

– Максим Вячеславович нарочно подсунул вам Вику. Чтобы шпионить.

– Шпионить? Зачем?

– Его очень интересует ваше дознание. И не просто из любопытства.

– Продолжайте.

Щербакова вскочила, подбежала к бюро, взяла оттуда какой-то предмет и протянула сыщику. Тот с удивлением увидел золотые часы с гербом.

– Зачем вы их мне дали?

– Это я обнаружила сегодня утром. Он их забыл. А я стала заводить механизм и…

– Да в чем дело? «Тиссот» Скибы, я уже держал его в руках.

– А вы вглядитесь как следует. Номер, номер посмотрите.

Лыков откинул крышку и опешил. Это были его наградные часы, которые разбойники отобрали у сыщика на Кахетинском шоссе.

– Как они тут оказались?

– Говорю же: лежали на бюро. Вчера Максим бранился, что завод совсем ослаб, надо чинить или вообще выбросить. Никчемные, так он их назвал.

– И что?

– А сегодня я вдруг вижу, что часы другие, не его. Он подменил их. Я правильно догадалась, что это ваши?

– Да.

– Ну конечно. Откуда в нашей дыре взять другие часы из Кабинета Его Величества. Разве только у князя Голицына стащить.

– Но как они у него оказались? – ошарашенно произнес сыщик и все-таки стукнул себя кулаком по лбу. – Впрочем, понятно…

Но тут же усомнился:

– А для чего Скиба их подменил?

– Ах, право, – скривилась врачиха. – Привык хвалиться своим «Тиссотом» с гербом. А тот возьми да и сломайся. Он и прицепил чужие.

– Но это же опасно.

– Ничуть. Вам он заранее показал часы, свои старые. Теперь ничего опасного. Вы же не станете смотреть их второй раз?

– Но вы, вы! Вы же их заводите. Неужели мог умный человек предположить, что вы не заметите подмену?

– Я много чего замечаю, Алексей Николаевич, – вздохнула Щербакова. – Замечаю и молчу. Денег вот у него стало уж больно много. Да, мой…

Врачиха запнулась, но продолжила:

– …мой муж хорошо обеспечен: двенадцать тысяч в год. При здешней дешевизне можно жить припеваючи. Но вот что у него валяется в секретере!

Мария Ивановна снова бросилась к бюро и вынула оттуда три сафьяновых коробочки.

– Вот! Бриллианты! Откуда?

Лыков по очереди открыл их и заглянул внутрь.

– Да. В запонках карат пять, не меньше. В булавке и серьгах чуть не по десять. Может, это подарки для вас и для себя, к юбилею?

– К какому юбилею? Мы сошлись семь с половиной лет назад.

Лыков скорбно вздохнул, потом сказал:

– Мария Ивановна, вы можете еще какое-то время делать вид, что все в порядке? Якобы ничего не замечать, и вообще…

Хозяйка всхлипнула:

– Я уж три года только этим и занимаюсь.

Но не выдержала и зарыдала по-бабьи, в голос.

Сыщик кое-как отпоил ее водой и попросил:

– Еще немного, прошу вас. Пусть они… Пусть он ни о чем не догадывается.

– Попробую… А что потом? Когда все это кончится? И чем?