Получив от Румянцева сведения о противнике, Фермор приказал приостановить движение армии и созвал военный совет.

Совет проходил спокойно. Горячился один Румянцев. Он стоял за решительные действия, предлагал немедленно штурмовать Кюстрин. Надо, убеждал он, овладеть этой крепостью, пока туда не прибыло подкрепление, обеспечить таким образом для себя выгодные позиции, после, чего дать генеральное сражение армии Донау, не дожидаясь прибытия союзных войск.

Фермор выступил против, его поддержали другие генералы. В конце концов военный совет принял решение уклониться от встречи с армией Донау, повернуть движение армии в сторону Померании с тем, чтобы войти в связь со шведами, ставшими в этой войне союзниками русских. Прикрытие армии во время марша совет возложил на дивизию Румянцева.

Румянцев уехал к себе недовольным. И не только потому, что совет не согласился с его предложениями. Не радовала задача, поставленная перед его дивизией. Она представлялась трудной и рискованной.

Прикрывать марширующие войска почти на виду прусской армии — тут было над чем подумать! Однако приказ есть приказ, и 21 июля, оставив в Шверине обозы, Румянцев выступил к Зонненбургу и стал ждать, пока корпус Броуна, входивший в состав армии, не закончит свой марш к Кроссену. Вскоре, однако, ему было приказано продвинуться к деревне Загамари и, как говорилось в ордере, «поравнявшись с армией, в удобных местах расположась, дальнейших повелений ждать».

3 августа в одной из деревушек на берегу Варты Румянцева разыскал дежурный генерал Панин с новым ордером главнокомандующего. Фермор писал, что армия намерена маршировать к Кюстрину, и требовал, чтобы Румянцев «со своей дивизией к Штаргарду поспешал и к Швету и к Штеттину послал бы команды для занятия по сю сторону реки Одера постов, чтоб коммуникация с здешнею стороною реки совсем пресечена была и чтоб, заняв Штаргард и распорядив все, к предосторожности служащее, в состоянии был два полка к генерал-майору Резанову под Кольберг послать…»

— Может быть, разъясните наконец, что происходит? — воззрился на Панина Румянцев. — Что означает марш к Кюстрину?

— Главнокомандующий принял решение взять крепость, — ответил Панин.

— Насколько я помню, на военном совете он выступал против осады Кюстрина.

— Эх, Петр Александрович, — вздохнул дежурный генерал, — разве не знаете нашего командующего? Он часто меняет свои решения.

— Ладно, — подумав, сказал Румянцев, — ордер принимаю к исполнению. Но я просил бы вас внушить генерал-аншефу, что посылать полки в Померанию в то время, как по ту сторону Одера стоит прусская армия, готовая напасть на нас, не очень-то благоразумно.

— Нам стало известно, что у Донау всего около тридцати тысяч солдат, — заметил Панин. — Господин Фермер считает, что с такими силами он вряд ли рискнет напасть на нас.

Против Кюстрина армия развертывалась долго и бестолково. Когда же наконец позиции были заняты и началась осада крепости, от Румянцева поступило донесение о неожиданной переправе через Одер неприятельской армии, взявшей направление в сторону осажденного Кюстрина.