Он ответил со странной ноткой в голосе, то ли смирения со случившимся, то ли скрытой, но злой иронией:

– Плата за демократию. При тоталитарной власти такое было бы немыслимо. Я сейчас отправляю первую группу обратно, вы можете с ними.

– А вы?

– Мне надо задержаться, – ответил он серьезно. – Связи надо подновлять, а то истончатся и прервутся.

Я поднялся в вертолет, сказал «драсьте» подчеркнуто мирно и корректно, они уже знают, что я профессор. Похоже, это профессорство ко мне прилипло крепко, так простому народу проще, чем с доктором наук.

Ингрид, понятно, с этими ребятами чувствует солидарности побольше, все-таки и сама силовичка, но села между ними и мной, то ли отделяя агнца от козлищ, то ли выдавая свою предательскую женскую натуру.

Этот вертолет, к счастью, со стенками, хотя двери все равно нет, причем проем такой, что выпрыгивать могут сразу по трое, но со спины у меня все-таки прикрыто.

Едва набрали высоту и лес перестал удаляться, я прокричал Ингрид:

– Давай ты сама доложишь Мещерскому? Или еще там кому?

– А ты? – крикнула она.

– А я прямиком к себе! – сообщил я. – Геращенко ждет завтра на работу… да и вообще…

– Что вообще?

Я сказал с тревогой:

– А вдруг там случилось страшное?..

Она спросила испуганно, даже глаза округлила:

– Что?

– Вдруг, – сказал я с ужасом, – моих мышек покормить забыли? Они такие нежные, такие чувствительные… Это же катастрофа! Год работы насмарку!

Она крикнула с отвращением:

– Да покормят, покормят! А в Управлении важнее выслушать тебя, чем кого-либо. Ты же должен представить рекомендации.

– Так я же тебе все сказал!

– Это несерьезно, – ответила она прямо в ухо, обжигая всю раковину горячим дыханием. – Я что, я просто бегающая и стреляющая единица. А ты как бы нечто мыслящее, хотя я что-то мыслительной активности в тебе не наблюдаю. Но им виднее. Они принимают решения, а не я, а то бы я им напринимала!

– Эх…

– Не стони, – прикрикнула она. – Надолго не задержат. Минут десять ничего не изменят даже в твоей ах-ах какой насыщенной жизни!

– А ты что, не авторитет?

– Я даже для тебя, свинтус, не авторитет!

– Авторитет, – заверил я. – Ляжки чем накачивала, приседом?

– А что тебе мои ляжки?

– Тоже хочу, – крикнул я. – А то у меня там большие потери, как на войне.

– Могу помочь!

– Нет уж, – сказал я трусливо. – Знаю твою помощь. Лучше советом. По скайпу. Или вообще емэйлом.

– Свинья!

– Кстати, Ингрид, – сказал я просящим тоном, – постарайся умалить мою роль… во всем, что происходило. Я ученый, а не боевик! Мне отвратительно бегать, прыгать и стрелять. Потому даже в тех случаях, когда мне приходилось нажимать на курок или на что там у вас нажимают?.. я чуть в обморок не падал.

Она буркнула с подозрением:

– Зачем это тебе?

– Не обижайся, – сказал я виновато, – но для нас, работников науки, участвовать в чем-то силовом совсем не похвала, а позор. Я предпочел бы, чтобы об этом никто не знал. Или знали поменьше.

Она фыркнула так громко, что на миг заглушила рез вертолетного мотора.

– Ах-ах, какой нежный!.. Мыслитель!

Вертолет опустился точно посредине крыши, первым выпрыгнул один из десантников, подал руку Ингрид и мне. Втроем отбежали, пригибаясь под сильным ветром, а могучая машина тяжело оторвалась от бетонных плит и резко ушла в небо.