Тот же десантник что-то прокричал во встроенный в воротник микрофон, и когда подбежал к двери, я слышал, как там щелкнуло, и дверь чуть дрогнула, освобождаясь от запоров.

Он придержал для нас дверь открытой, Ингрид резво побежала по ступенькам, я за ней, десантник проверил, плотно ли закрылись за нами двери на все запоры, и догнал уже у лифта.

Обратно по тому же подземному ходу, дежурный офицер встретил у выхода уже в коридоре наверху, сказал почтительно, обращаясь к Ингрид:

– Полковник ждет вас.

На меня внимания не обратил, мало ли всяких приглашают со стороны что-то уточнить или растолковать, однако я заметил его прицельный взгляд, когда мы уже прошли мимо, но камеры показывают, как он смотрит вслед, оценивает походку, жесты, то ли это он так со всеми входящими, то ли мне уже уделяют повышенное внимание.

Мещерский в своем кабинете поднялся навстречу, крепко пожал обоим руки.

– Садитесь, – велел он. – Рассказывайте. Мне прислали подробную видеосъемку всего в доме, вокруг и даже на месте сгоревшего вертолета, но без ваших пояснений слишком много белых пятен.

Ингрид сказала с готовностью:

– Любые вопросы!

Он вытащил из ящика стола несколько распечатанных снимков, щелчком ногтя отправил к Ингрид.

– Сгоревший вертолет… Вернее, то, что от него осталось. Его разнес взрыв настолько мощный, что обломки разнесло на сотни метров и забросило за деревья. Даже от погибших там осталось так мало, что только по анализу ДНК что-то узнаем… может быть.

– Молодец Грегор, – сказал я. – Он бил по нему из тяжелой снайперской, а та пробивает броню даже за два километра!.. До вертолета, как мне кажется, было не больше километра…

– Восемьсот метров, – подтвердил он. – А еще дрон… гм… потерял управление очень удачно, ударив в спины второй штурмовой группы.

Ингрид сказала со сдержанной гордостью:

– Да, сложилось. Но и мы не со стороны смотрели.

Он улыбнулся, сказал мне:

– Грант от неправительственного фонда «Поддержки инноваций» уже перечислен в вашу лабораторию.

– Ого, – сказал я, – у вас и в Швейцарии свои люди?

Он кивнул, не сгоняя с лица улыбку, что стала несколько иной.

– Как вы догадываетесь, не только в Швейцарии.

Я поднялся, сказал бодро:

– Прекрасно! Побегу смотреть, сколько мышек смогу купить на миллион.

Его лицо осталось таким же, даже улыбку оставил, но явно не понравилось, у них тут полувоенная дисциплина. Ингрид бросила в мою сторону сердитый взгляд, а Мещерский проговорил сдержанным голосом:

– Да, конечно… Простите… Что-что?

Он замер, прислушиваясь к неслышимому для нас голосу. Мне даже почудилось, побледнел чуть, если такое вообще возможно для человека такой профессии и в таком звании.

Мы с Ингрид тоже затихли. Я поспешно подключился к каналам связи и, похоже, тоже то ли побледнел, то ли просто помрачнел, судя по тому, с каким подозрением посмотрела Ингрид.

Мещерский сказал резко:

– Поднять группу по тревоге!.. Подготовить к вылету!..

Ингрид дождалась, когда он наконец обратит взгляд в нашу сторону, спросила поспешно:

– Аркадий Валентинович, что-то со Стельмахом?

Он покачал головой.

– Нет. Но, возможно, даже хуже…