– В графстве Ширинг можно не сомневаться, – заверил Ролло.

– Много людей погибнет, – заметил кто-то.

Что за манера распускать нюни по поводу убийств?! Зато гражданская война избавит страну от множества еретиков!

– Протестанты заслуживают смерти, – изрек Ролло. – А католики отправятся прямиком на небеса.

И тут послышался непонятный шум. Сперва показалось, будто где-то сверху бежит вода. Потом плеск перерос в рокот, будто катились камни. Ролло испугался обвала, да и прочие, должно быть, подумали о том же самом. Все кинулись к узкой каменной лесенке, что вела из погреба на нижний этаж дворца.

Выбравшись из погреба, все замерли и прислушались. Шум не смолкал, но пол под ногами не дрожал. Зря перепугались, здание вовсе не рушится. Но что же тогда происходит?

Ролло указал на Фокса.

– Идемте со мной. Проверим, что к чему. Остальные, сидите тихо.

Вдвоем с Фоксом они выбрались наружу и обошли здание. Шум прекратился, но Ролло продолжал идти в том направлении, откуда он доносился раньше.

С тыльной стороны здания, на уровне второго этажа, тянулся ряд окон, сквозь которые в залу заседаний проникал дневной свет. В середине этого ряда имелась дверца, выводившая на наружную деревянную лестницу, – ей пользовались нечасто, куда реже, чем парадным входом с другой стороны. Под лестницей, на уровне земли, располагалась двустворчатая деревянная же дверь, которую Ролло прежде не замечал. Спроси его кто-нибудь об этой двери, он бы ответил, наверное, что за нею помещение, где садовники хранят свои лопаты.

Сейчас дверь была распахнута настежь. Поблизости стояла лошадь. Ролло и Фокс осторожно проникли внутрь.

Склад, огромный склад. По прикидкам Ролло, помещение в длину и в ширину ничуть не уступало размерами зале заседаний наверху. Впрочем, он мог и ошибаться: внутри царила темнота, которую едва рассеивал свет, сочившийся сквозь дверной проем. От двери помещение выглядело этакой церковной криптой: толстые колонны упирались в низкий деревянный потолок, служивший, по всей видимости, одновременно и полом верхней залы. Ролло пришло в голову, что заговорщики, копая подземный ход, должны были очень скоро наткнуться на основание одной из этих колонн. Значит, опасность обвала еще насущнее, чем ему мнилось.

В помещении было пусто, если не считать каких-то деревянных обломков и прочего мусора, да квадратного стола с дырой в столешнице. Причина недавнего шума обнаружилась немедленно – мужчина, лицо которого почернело от угольной пыли, перебрасывал лопатой уголь от кучи на крепкую повозку.

Ролло переглянулся с Фоксом. Оба явно подумали об одном и том же. Если они смогут обосноваться в этом помещении, то порох окажется еще ближе к королю. И можно перестать рыть подкоп.

За работой угольщика наблюдала женщина средних лет. Когда повозка была загружена, он черными от пыли пальцами достал монеты, пересчитал и отдал женщине, рассчитываясь, по-видимому, за уголь. Женщина шагнула ближе ко входу, чтобы проверить монеты, потом коротко поблагодарила мужчину. Тот стал впрягать лошадь в повозку, а женщина повернулась к Ролло с Фоксом и вежливо поздоровалась: