Ида очнулась, опомнилась.
- Софиюшка... царица моя... дозволь мне Васюту повидать! Ангела Божьего... глазком одним... Смилуйся!
Но София Фоминишна не позволила.
Она ушла подавленная и потрясенная исповедью Иды и, упав на колени перед образом, горячо молилась.
- Не вмени, Господи, ее грех Васе моему! - шептала она, рыдая. - Не ведала я... не знала этого!..
Ида умерла, так и не повидав того, ради безумной любви к которому она совершила ужасное преступление...
Глава XVI
ЗАГОВОР
Прошло несколько лет.
Стоял ясный летний вечер, и в саду возле дворца, под качелями, снова раздавались громкие песни, смех и шутки. Молодые люди и девушки веселились и болтали между собой, а пожилые медлительно прохаживались или, присев на скамью, беседовали вполголоса.
Много интересного и загадочного произошло за это время.
София Фоминишна, имевшая такое громадное влияние на супруга и много способствовавшая внешнему и внутреннему величию Московского государства, потеряла былую власть.
Царь Иван Васильевич поддался хитрым проделкам приближенных бояр: Патрикеева, Ряполовского и других сторонников их и стал недоверчиво относиться к своей подруге.
Даже к сыну своему от второго брака, к миловидному и стройному юноше, князю Василию, охладел царь.
Все его симпатии были обращены теперь к Елене и к ее сыну, тоже выросшему уже и превратившемуся в красивого молодца Дмитрия.
Чем сумели они привлечь сердце Ивана III, как заставили нежного супруга и отца забыть о другой семье и равнодушно относиться к горю Софии и Василия, - никто не знал и не понимал.
В стороне от молодежи стояли два боярина и с озабоченным видом говорили между собой. Один из них - Семен Ряполовский, значительно постаревший, другой князь Кубенский, молодой и видный мужчина лет тридцати пяти, с окладистой бородой и блестящими глазами.
- Я тебе говорю, князь, - повторил Ряполовский, - что дело кончено!.. Не придется гречанке радоваться! Сегодня сказал государь, что станет венчать на великое княжение внука своего, Дмитрия. При всех нас сказал...
- А как же Василий? Ведь сын... родной сын!
- Твоя забота!! Чай, дело-то решенное.
- Так-то так, а все же...
Ряполовский гневно взглянул на собеседника.
- Не знаешь ты разве, князь, что с самой смерти царевича Ивана невзлюбил государь Фоминишну. Прежде бывало, войдет она в комнату, даже засветится все лицо у Ивана Васильевича, а теперь... Побледнеет, словно испугается... И к Василию он прежней любви не имеет. После допроса, когда жидовина Леона пытали, с той поры царь совсем переменился. Елену жалеть стал, а Софию Фоминишну ровно опасаться начал...
- Что ты говоришь, боярин, - с негодованием воскликнул Кубенский. Так разве виновата София! Никогда не поверю!
Ряполовский лукаво усмехнулся.
Он и сам не допускал мысли, что София виновна в смерти царевича, но ему было выгодно распространять подобные слухи в интересах партии Елены, и он не брезговал ничем, лишь бы одержать победу над ненавистной гречанкой, обессилившей боярскую партию.
- Не помнишь, верно, что говорил жидовин?
- Отлично помню, - возразил Кубенский. - Он твердил, что не травил царевича, что в его смерти никто не повинен, что умер он от сильной хвори, что камчугом называется.