В 1821 году родственник Торо, Чарльз Данбар, которого в семье считали паршивой овцой, гулял по просторам Новой Англии и обнаружил залежь графита. Он буквально наткнулся на нее в окрестностях Бристоля в Нью-Гэмпшире и решил заняться производством карандашей. Данбар нашел партнера в лице Сайруса Стоу из Конкорда, и вместе они основали фирму «Данбар энд Стоу»[193] для добычи графита и производства карандашей. Этот графит был официально признан наилучшим из всего, до той поры обнаруженного в Америке, поэтому перспективы бизнеса выглядели весьма радужно. Однако из-за некоторых нюансов в области прав на разработку минеральных ресурсов им удалось получить всего лишь право семилетней аренды рудника и совет поскорее выкопать как можно больше графита, прежде чем истечет срок.

Благодаря более быстрым темпам добычи графита можно было быстрее изготавливать карандаши, и вероятно, именно поэтому в 1823 году Чарльз Данбар предложил Торо войти в дело. Вскоре после этого Стоу, у которого, судя по всему, были другие источники дохода, оставил бизнес, а через короткое время по неизвестным причинам его примеру последовал Данбар, и фирма стала называться «Джон Торо энд компани».

Либо у Джона Торо был графит лучшего качества, либо он был более настойчив, нежели Диксон, в поисках путей усовершенствования технологического процесса, но его карандаши продавались и без иностранных этикеток. К 1824 году качество карандашей Торо было настолько хорошим, что даже было специально отмечено на выставке Сельскохозяйственного общества в Массачусетсе. Как сообщалось в журнале «Фермер Новой Англии», «простые карандаши, представленные Джоном Торо, превосходили все образцы прошлых лет»[194]. Фамилия Торо (Thoreau) была написана с ошибкой (Thorough), а это слово в английском языке значит «тщательный, аккуратный». Хорошо известно, что и сам Генри Торо каламбурил по поводу своей фамилии, говоря о себе: «Я все делаю тщательно»[195]. Но существуют также письменные свидетельства в пользу того, что эта фамилия все-таки произносилась на французский лад.

Карандаши Торо пользовались на рынке устойчивым спросом, даже если на них и не стояла фамилия владельца; вполне возможно, что ими торговали и в магазинах канцелярских принадлежностей в Бостоне[196]. В начале 1830-х годов эти карандаши начали угрожать бизнесу Манроу, и конкуренция была очень ожесточенной. Для получения порошкового графита оба производителя пользовались услугами мельницы Эбенезера Вуда, и похоже, Манроу пытался уговорить Вуда, чтобы тот перестал измельчать графит для Торо[197]. Однако Торо, по всей вероятности, заплатил Вуду больше, и тот перестал принимать графит Манроу.

Пока карандашный бизнес Манроу испытывал трудности, бизнес Торо, напротив, процветал[198]. Но процветание не означает отсутствие проблем. Карандаши невозможно делать без графита, и, когда бристольский рудник перестал его приносить, понадобились новые источники, и такой нашелся в городке Стербридже. А когда истощилось и это месторождение, графит стали привозить из Канады. Весьма вероятно, что ко времени поступления в колледж молодой Торо уже был знаком с производственным процессом и помогал отцу делать карандаши, поскольку это было семейным бизнесом на протяжении десяти лет. В самом деле, в 1834 году Генри Дэвид Торо и его отец вместе ездили в Нью-Йорк в надежде сбыть карандаши тамошним магазинам, так как деньги, вероятно, были нужны на оплату обучения Генри.