На машинах захлопали двери, а потом в тон дракону зарычали двигатели. Я подошёл к «Тигру-М» и прикоснулся к его зелёной броне. Давно хотел попробовать одну штуку, а теперь даже возможность есть. От моих пальцев по металлу начали быстро расходиться белесые полупрозрачные кристаллы, похожие на морозные узоры на окне. Так и называется – морозная броня. Только это не лёд, а застывший вперемешку с кластерами силового поля воздух.

Узоры быстро покрыли всю машину, а потом сделались прозрачными, отчего машина стала казаться покрытой стеклянной глазурью. Снаряд такая защита не выдержит, но дополнительную уверенность при артобстреле придаст. Создание морозной брони энергозатратное, но после стабилизации расход силы почти не ощущается, в отличие от постоянного купола.

Такие же чары я наложил и на МТ-ЛБ, и на «Урал», разве что на гусеничной машине создал небольшой отдельный щит над зениткой, оформив в виде круглой башни. Сделал линзы динамической воздушной защиты, общий противоартиллерийский щит. Ну и, конечно, пчёлы. Для начала тысячи летучих гранат, думаю, хватит.

– Трогай, – произнёс я, запрыгнув в кабину, и выглядывая через лобовое стекло дракона эмиссара млей в небе.

Он маячил на самой границе видимости, паря над кромкой леса. Ангелина выжала педаль газа, отчего машина резко дёрнулась вперёд. Моя хранительница сосредоточенно крутила руль и вместо ириски сейчас кусала губы, бросая на меня косые взгляды.

– Что? – коротко и зло спросил я, заметив, как сидящая между нами Медуница специально откинулась назад, чтоб не сидеть на линии наших взглядов.

Для миниатюрной берегини это было несложно.

– Я не знаю, за что мне дали такое наказание, но после твоей гибели, наверное, откажусь от других людей. Уж лучше тянуть тысячелетия в спячке, чем такие издевательства.

– Прорвёмся, – скривился я в ответ, схватившись за ручку на передней панели машины, когда нас изрядно тряхнуло на кочке.

– Что-то уверенности в голосе нет, – пробурчала Ангелина, в очередной раз крутанув рулём.

– Есть, просто ты не видишь.

Мы замолчали. Я глядел в боковое окно, в котором виднелись гончие псы. Чёрные твари бежали параллельно нам по лесу, мелькая среди красноватых стволов сосен. Сзади то поднимались на пригорках, то пропадали из вида в низинах «Тигр» и МТ-ЛБ.

Всю дорогу я ощущал на своём биополе встревоженную нить внимания Шурочки.

Через час такой чехарды пошла более или менее хорошая щебёночная дорога, на которой можно ехать и быстрее. По подкрылкам и днищу машины частой дробью начали бить вылетающие из-под колёс камешки. Пейзаж за окном тоже сменился. Вечнозелёный хвойный лес уступил место многочисленным берёзово-осиновым колкам, перемежающимся с заброшенными полями, и одичавшей лесополосе клёнов, тополей и рябины.

Ангелина вдавила педаль газа, и «Урал», мелко трясясь на щебне, помчался вперёд. Она бросала взгляд то на стрелку спидометра, то на двигающихся по обочине псов, которые перешли на галоп. Даже на шестидесяти километрах в час не отставали.

– О, и эти здесь, – озорно сказала Медуница.

Я повернул голову. Между мной и берегиней высунулись две морды. Одна принадлежала небольшой бурой ласке, а вторая тёмно-сером ужику. Это Полоз с Ольхой тайком пробрались в машину, и теперь вылезли. Я даже их не чуял, но это проделки старого змея. Только он умел так прятаться от аурного восприятия, словно и не было вовсе.