Но в то же время эта махина давала возможность сделать то, что хотелось попробовать раньше, но не хватало возможностей.

Я выдохнул и встал в стойку боевого мага. Левая рука согнута в локте, а кисть расслаблена и выставлена вперёд на уровне лица, словно хочу сорвать с ветки яблоко. Правая рука тоже согнута, но ладонь у пояса. Кисть повёрнута так, словно я держу в ладони что-то невидимое. Корпус слегка развёрнут. Левое плечо впереди. Те, кто видит эту стойку впервые и не знает, что человек – маг, может найти её смешной пародией на стойку какого-то каратиста, но это только до того момента, когда маг проявит себя. Тогда станет не смешно.

Я выпрямил левую ладонь так, словно собирался толкнуть ею стоящую впереди стеклянную дверь. Сразу после этого воздух начал колыхаться, складываясь в колдовской щит. Вот только это был не простой щит, он сложнее обычного. Вместо сплошного слоя вспененного пространства сложилась сложная фрактальная структура. Полутораметровые шестиугольники делились на более мелкие и лёгкие. Такая сеть могла лучше сдержать натиск врага, рвущегося в ближний бой. Уплотнённый неньютоновский воздух стал толще в несколько раз, чем раньше. К тому же он приобрёл неравномерную толщину, сосредотачиваясь больше на сдерживании пуль на траектории прямого выстрела и осколков от наземных взрывов. Посередине между слоями плавало несколько полуметровых воздушных линз, до предела накачанных силой в чистом виде. Это создавало эффект динамической защиты, разрушающей бронебойно-подкалиберный снаряд или кумулятивную струю при попадании. Это могло подействовать и на те фиолетовые снаряды, которыми нас обстреливала орда.

– Шикарная штука, – произнесла Ангелина, окидывая взглядом моё творение. – Много энергии жрёт?

– Нет. Но на создание и фиксацию много уходит. Раньше я только кусочки пробовал.

– Забавная вещь, – раздался знакомый голос, и, обходя грузовик по широкой дуге, на подворье появилась Анна. Она всё так же была одета в лёгкий красный сарафан, нелепо смотрящийся в этом замершем осеннем лесу. Она казалась кустом яркой рябины среди вечнозелёных сосен. Шла она неспешно, опустив руки с зажатой в них книжицей. – Вот только, это для позиционной обороны, – продолжила моя бывшая жена, – с эдакой штукой не побегаешь.

– Тебе не холодно? – спросил я вместо ответа.

Белые брови и ресницы на чёрном, как уголь лице, казались тем же инеем, что лёг на машину и траву, ещё больше создавая ощущение зябкости.

Анна открыла рот, но сказать ничего не успела, так как сзади раздался голос Шурочки.

– А чего это ты её жалеешь? Пусть проваливает.

Я обернулся. Всевидящая стояла на крыльце, закутавшись в одеяло поверх бушлата, и даже ненужные глаза замотала толстым вязаным шарфом.

– У-у-у, – протянула Ангелина, повернувшись и неспешными шагами направившись прочь, – я лучше в религиозную бучу влезу, чем в бабские склоки.

– Ангелин, ты куда? – прошипел я ей вдогонку.

– Я боевой ангел, а не семейный психолог, – помахав рукой, ответила девушка.

Но всё же у самого терема она повернулась и встала, прислонившись плечом к стене, где ещё раз громко швыркнула горячим чаем.