– Я поняла! Да! Нет! Больше не будет конфликтов! Только не стирайте всю мою память, пожалуйста-а-а! Я больше не буду! Да, дело Амли прежде всего!

Дроу громко выдохнула, убрала ладони от висков и оперлась на руки. Раздался тихий плач, смешанный с причитаниями.

– За что мне всё это? Я же ни в чём не виновата. Я просто думала, что могу продолжить свою жизнь. Почему так? – она замолчала ненадолго, а потом продолжила, – Сотрите из моей памяти совсем немного. Только вот это. Да.

Она вела этот непонятный диалог с эмиссаром, а мы молча смотрели. Было даже стыдно, словно подглядывали в чужие окна. Что ей говорил эмиссар? Что она хотела стереть?

Анна ещё раз всхлипнула, тяжело вздохнула, а потом молча встала.

– Егор Олегович, простите за небольшую заминку. Техническая неувязка. Не забудьте передать командованию части просьбу координатора. И мы должны обсудить предстоящую операцию.

Она замолчала, ожидая ответа, но мы не находили слов. А те, что остались, застревали в горле. Опешившая Шурочка отступила к самой печи, упершись спиной, и таращилась на дроу. Было видно, что её ноги готовы вот-вот подкоситься.

Я опустил глаза. Кого можно винить в этой ситуации? Анну? Нет. Она тоже жертва. Эмиссара и всех млей? Наверное, да, но нужно копнуть глубже. Они же хотели мира, а мы чуть не убили Дружбу. Может, винить тех испытателей советской ядерной бомбы? Но не думаю, что они хотели именно этого. А кого тогда?

Тех, кто заварили всю эту кашу. Тех неведомых людей, пришедших на Амлю и устроивших геноцид. Без них чужой разум млей не стал бы искать абсурдные способы решения задачи.

Наверное, так проще, винить кого-то далёкого, абстрактного. Вот только виноваты здесь все. И даже я, что не смог уберечь тогда Анну. Если бы я был более предусмотрительным, то этого не случилось вообще. Шурочка нашла бы другого, а Анна была бы жива всё это время. Но сделанного не воротишь.

Я тряхнул головой. Не сейчас. Сейчас нужно подумать о том, как окончить всю эту войну насовсем. Пусть политики потом решают трансмировые задачи, военно-экономические отношения и прочее. Нужно просто отключить бомбу.

– Я сейчас выйду, – тихо произнёс я, подойдя к Александре, взяв её за руку и проводив к лавке за печью.

За спиной тихо хлопнула дверь.

– Она тебя стёрла, – почти шёпотом высказал дед Семён с печи.

– Я уже это понял, – тихо ответил я, помогая Шурочке сесть.

– Да уж-ж-ж, – хрипло протянул Яробор, – чего только в жизни не увидишь… Наверное, тоже на этот совет пойду.

Я кивнул и пошёл к двери, дав мысленную клятву вести себя так, словно ничего не случилось.

Полевой штаб от дома лесного бога уже убрали. Теперь он стоял в километре от капища, теряясь в лесу. А рядом с многострадальным амбаром завис эмиссар. Он раскрыл лепестки, и из его нутра, заполненного чёрными глянцевыми сферами, лилось призрачное свечение, падая на постройки, траву и макет местности. Честно говоря, мне было боязно к нему приближаться. Слишком сильно в подкорку въелось, что увидишь такого, и можешь умереть. И когда на поляну вышел мерно жующий несуществующую траву призрак стегозавра, я даже вздрогнул.