— Я предупреждал, что дело сложное. Этот человек умеет прятать все свои грязные делишки.

И одно из «спрятанных грязных делишек» Лакса сейчас мирно спит на диване. Мои скулы сводит болезненная судорога, стоит только представить, как эта старая падаль протягивала к ней свои руки. Как он лез к маленькой беззащитной девчонке с тем, о чем даже подумать тошно. И как моя Марго, наступив на глотку своему страху, все-таки смогла дать отпор. И, не имея за плечами никакой поддержки и помощи, никакой опоры и защиты, все равно обратилась в полицию. Могу только представить, с каким прессингом она столкнулась, но каким-то чудом смогла выйти живой из мясорубки бюрократической машины лунников. Уж я-то точно знаю, какой беспощадной она может быть.

Неудивительно, что после этого Марго поняла только одно: все лунники - это опасность и угроза. Особенно для тех, кто меньше и слабее.

— Мне нужны любые зацепки, - отвечаю, не поворачивая головы, и чтобы хоть как-то сбавить градус внутреннего напряжения - я готов прямо сейчас поехать к Лаксу и собственными руками вырвать ему сердце! - начинаю перемывать и резать овощи. - Все, что даст хоть какой-то шанс вывести эту тварь на чистую воду.

Хотя, конечно, я и без вот этого понимающего взгляда Сергея отдаю себе отчет в том, что сделать это будет не просто. Я замахнулся не на рядового извращенца - мне придется тягаться с дерьмом, упакованным по высшему разряду, с безупречной, мать его, репутацией, в чьем арсенале достаточно шпилек, чтобы воткнуть каждую ровно мне в зад.

— Вы же понимаете, - Сергей откашливается в кулак, - что нет никаких открытых подтверждающих улик и доказательств. Нет даже косвенных.

— Не держи меня за идиота. Если бы хоть что-то из этих фактов биографии Лакса лежало на поверхности - все его грязные делишки уже давно просочились бы в прессу. Еще в первую неделю, как этот… поганец выдвинул свою кандидатуру. Нас всех как только не песочили - я это точно знаю.

Отец А’Льты очень постарался, чтобы к тому моменту, когда я заявлю свое желание участвовать в битве за сенаторское кресло, моя биография была выполота и начищена до блеска. Почти буквально. Убрали даже парочку грешков времен моей совсем уж ранней молодости - на всякий случай. Но журналистская братия потому и зовется «акулами пера» - они умеют искать, знают где, когда и что можно найти, и редко оставляют жертву, не вырвав на прощанье хотя бы клок шерсти. Меня тоже порядочно потрепали, хотя и по мелочам.

Лакс остался кристально чистым. Как младенец из купели. Еще тогда меня крайне удивил этот факт - чтобы в наше время богатый мужчина уже почтенного возраста и ни разу не отметился даже маленьким скандалом? Как говорится: «То, что выглядит, как подделка, скорее всего подделка и есть».

Если бы тогда я хотя бы предполагал, где именно этот моральный урод «прячет» свои грешки - сейчас, возможно, все было бы совсем иначе.

— Но что-то же ты все равно принес? - Я перекладываю два горячих куска мяса на доску, закрываю крышкой и приступаю к овощам. Пока руки заняты - переваривать блевотину под названием «биография старого извращенца» как-то легче. Это почти не помогает, но, выкладывая на раскаленный гриль куски баклажанов, можно представить, что это Лакс. Некоторая его часть, которую я с удовольствием отрезал бы ржавым тупым ножом.