3 февраля Гитлер провел длительное, продолжавшееся несколько часов совещание с командованием вооруженных сил. Обсуждались способы завоевания невероятно огромного пространства России.

В сороковом году, перед французской кампанией, главком сухопутных сил Браухич и начальник генштаба Гальдер не раз высказывали свои опасения, возражая против этой войны. Указания Гитлера о войне с Россией они восприняли без единого слова сомнения или сопротивления. Мне даже пришла в голову мысль, что, целиком и полностью осознав неосуществимость этого замысла, они ничего не предприняли, дав фюреру возможность самому загнать себя в гибельную западню».

После громкой победы на Западе и капитуляции Франции политическая карта Европы переменилась. Германия стала властителем континента. Гитлер казался умелым и удачливым стратегом. Германские генералы больше не рисковали ему возражать.

Рискнул только один человек — немецкий посол в Советском Союзе граф Фридрих Вернер фон дер Шуленбург. Вся его дипломатическая карьера была связана с нашей страной. Он начинал свою службу, когда еще существовала Российская империя.

Шуленбурга считали хорошим профессионалом и весьма обаятельным

человеком. «Граф Шуленбург, — как выразился один из его подчиненных, — имел репутацию дипломата, у которого были только друзья и не было врагов». Посол считал войну с Россией гибельной для Германии. Такого же мнения придерживались его ближайшие сотрудники.

   – Если в слухах о войне есть доля истины, — сказал советник посольства Густав Хильгер исполнявшему обязанности военного атташе полковнику Хансу Кребсу, — тогда ваша обязанность — объяснить Гитлеру, что война против Советского Союза приведет к крушению Германии. Вам известна мощь Красной армии, стойкость русского народа, безграничные просторы страны и неистощимые резервы.

   – Я все это отлично понимаю, — ответил полковник Кребс, — но Гитлер нас, офицеров генерального штаба, больше не слушает — после того, как мы отговаривали его от кампании против Франции и называли линию Мажино непреодолимой. Он одержал победу вопреки всему, и нам пришлось заткнуться, чтобы не потерять свои головы.

Шуленбург не терял надежды предотвратить войну. В апреле сорок первого посол вылетел в Германию, чтобы попасть на прием к Гитлеру. Предварительно он отправил в Берлин личное послание, в котором пытался в дипломатичной форме предупредить об опасности нападения на Россию. Когда его допустили к Гитлеру, письмо лежало на столе. Но фюрер ни словом не дал понять, читал ли он его. Посол воспринял это как сигнал — Гитлер с ним не согласен.

Шуленбурга не посвящали в тайны высшего руководства Германии, считая его слишком расположенным к России. Гитлер фактически уклонился от разговора со своим послом. Но прежде чем закончить беседу он вдруг произнес:

   – Да, вот еще что — я не собираюсь воевать с Россией!

30 апреля посол Шуленбург вернулся в Москву из Берлина. В аэропорту его встречал советник Хильгер.

Шуленбург отвел его в сторону и обреченно произнес:

   – Жребий брошен. Война с Россией — решенное дело!