«Даже я, дипломат, — записывал в дневнике американский посол в Берлине Уильям Додд, — должен написать заявление, чтобы покупать мясо у местного торговца. Магазинам разрешено продавать продовольствие только тем, кто включен в список, да и то в ограниченном количестве».

В 1936 году стало очевидно, что сельское хозяйство Германии не в состоянии обеспечить страну продовольствием. Но что–то менять в аграрном секторе нацистские руководители не хотели. Они видели выход в территориальных приобретениях — нужны еще семь–восемь миллионов гектаров плодородной земли. Взоры обращались на восток.

— Естественная сфера обитания немецкого народа, — говорил министр продовольствия и сельского хозяйства Вальтер Дарре, — это территории к востоку от рейха — до Урала, к югу до Кавказа, Каспийского моря, Черного моря. Мы должны освоить это пространство, следуя тому природному закону, что более полноценный народ имеет право захватывать землю, принадлежащую неполноценному народу. Вопросы морали к этой ситуации неприменимы. Немецкий народ имеет право считать своими огромные территории на востоке и выселить оттуда тех, кто там сейчас живет. На земле действует только один закон: слабый уступает место сильному…

Призыв в армию молодых мужчин, разгром и плен, сокращение выпуска кормов для скота и удобрений (их производство сократили ради выпуска взрывчатых веществ), мобилизация конского поголовья для военных нужд привели к тому, что во многих странах Европы, которые поставляли зерно и мясо Германии, в 1940 году разразился сельскохозяйственный кризис. Германия начала Вторую мировую войну, имея меньше девяти миллионов тонн зерна. Через год войны остался миллион.

С экономической точки зрения, военные победы 1940 года не уменьшили зависимости Германии от поставок из Советского Союза. Это стало особенно ясно после того, как нарком иностранных дел Молотов во главе большой делегации побывал в Берлине в ноябре 1940 года.

Советские руководители желали объясниться с Гитлером. Но зазвать

Риббентропа в Москву в третий раз уже было невозможно. Пришлось Молотову отправиться за границу. Сталин продиктовал ему подробные инструкции (записи сохранились), и Вячеслав Михайлович отчитывался перед ним после каждого раунда бесед. Нарком натолкнулся на жесткую позицию Гитлера.

Вячеслав Михайлович телеграфировал Сталину:

«Похвастаться нечем, но по крайней мере выяснил теперешние настроения Гитлера, с которыми придется считаться».

Немцы предложили проект соглашения четырех держав — России, Германии, Италии и Японии, чтобы координировать политику и поделить сферы влияния. Идея наркому нравилась. Но он хотел все уточнить. Сказал фюреру, что они со Сталиным рассчитывают, что Германия признает, что «Финляндия должна быть областью советских интересов». Гитлер не без колебаний согласился с этим.

   – В той же степени, как, например, Эстония и Бессарабия? — уточнил Молотов.

К тому времени Бессарабия и Эстония уже стали частью Советского Союза. Вячеславу Михайловичу нужно было получить прямое согласие Гитлера на присоединение Финляндии.