– Мама, о чем ты так глубоко задумалась?

– А? Что? Да так, ни о чем.

Котя пристально посмотрел мне в глаза и, кажется, прочел все мои мысли, потому что он вдруг нахмурился и встал.

– Ну что же, пора и честь знать! Спасибо, Дашенька, за чай. У вас чудный уютный дом. Похоже, это мамина школа?

– Да! Нам тоже было очень приятно!

Ровно в десять утра мы встретились на углу.

– С добрым утром, моя хорошая! Как тебе спалось?

– Отлично, спала как убитый сурок!

– Это еще что такое?

– Так выражается один мой дружок-художник. Он обожает такие фразочки. Например: «Молчит как рыба об лед».

– А что, недурно!

– А как ты спал?

– Неважно, признаться. Меня немного встревожила твоя вчерашняя задумчивость. Ты словно проводила какой-то сравнительный анализ, и я боялся, что результат будет не в мою пользу. Вот и проворочался полночи с боку на бок.

Кажется, в самой глубине души шевельнулся крохотный червячок жалости. И удивление – каким же он бывает разным, этот Котя. Одно можно сказать с уверенностью – с ним не соскучишься!

Мы сели в автобус. Народу было мало, и Котя обнял меня. Я прильнула к нему, положила голову ему на плечо. Это было приятно.

– Я очень хочу познакомить тебя с сестрой.

– Расскажи мне про нее, какая она.

– Непредсказуемая! С очень скверным характером, но чрезвычайно добрая. Она прожила тяжелую жизнь, рано лишилась мужа, его арестовали, и он погиб в лагерях, она одна растила двух сыновей, помешана на них, особенно на младшем, Матвее, но не дает ему жить, во все вмешивается, расстроила уже два его брака. Несчастный парень, да какой там парень, ему уже за сорок. Из Реховота он сбежал, а сейчас хочет сбежать еще дальше, в Америку. Он первоклассный настройщик. Странное дело, она готова помочь всем и каждому, но собственного сына просто гробит. Старший, Лазарь, умеет за себя постоять, а Матвей – нет. Я приезжаю к ней уже пятый раз, но ссоримся мы беспрерывно, и она же первая от этого страдает. Когда она начинает кричать, я просто ухожу, а потом возвращаюсь как ни в чем не бывало. Но это тоже надоедает.

– А они давно уехали?

– Да, очень давно, лет двадцать уже! У нее свой дом, очень славный, деньги есть, она получила кое-какое наследство, Лазарь – врач, прекрасно зарабатывает, помогает матери, Матвей тоже, но жить с ней невозможно. Если ты ей понравишься, она много интересного может рассказать.

– А если не понравлюсь?

– Такого быть не может!

Вера Болеславовна оказалась высокой статной женщиной, назвать ее старухой язык не поворачивался. Красивое лицо с большими черными глазами и трагически опущенными уголками рта.

– Вика! Наконец-то! Кто это с тобой?

– Познакомься, Верочка, это Кира, чудесная художница и моя близкая подруга.

– Добро пожаловать, заходите!

Дом, очень симпатичный снаружи, внутри оказался просто очаровательным. Обставлен он был с большим вкусом, а на каменных полах лежали поразительной красоты ковры.

– Что это? Я никогда ничего подобного не видела! Это израильские ковры? Какие красивые!

– Вера сама их делает, у нее собственная технология.

– Но это же произведения искусства!

Я плюхнулась на коленки и принялась разглядывать и щупать удивительный ковер.