– Ну, так уж и быть, – великодушно согласилась Дарья.

– Во сколько мы завтра едем? – спросила я.

– Чем раньше, тем лучше.

– А в Реховоте есть море?

– Чего нет, того нет!

– Тогда я с утра искупаюсь, ладно? Я раненько сбегаю на пляж, и часов в десять можем выехать.

– Ладно, купайся, а в десять я за тобой сюда зайду, успеешь? Есть автобус в половине одиннадцатого…

Он задумался, и я точно знала о чем: о том, что если завтра он зайдет за мною сюда, а я буду уже одна, мы можем никуда и не уехать.

– Нет, знаешь ли, давай лучше встретимся на тахане.

– А я там заблужусь, на этой тахане сам черт ногу сломит.

– Хорошо, в таком случае ровно в десять на вашем углу.

– На котором?

– Боже, какая бестолковая женщина! На углу, где продают орехи.

– Прекрасно, договорились!

Потом мы сидели вчетвером, пили чай, болтали, и я видела, как ловко Котя вовлекает в разговор Даню, которого немного смущала эта ситуация. Через полчаса от неприязненной настороженности не осталось и следа. Он помимо прочих достоинств еще и чертовски обаятелен, этот Котя. Мои детки уже почти влюблены в него. Он им что-то рассказывает, они смотрят ему в рот, а я впервые за этот день могу наконец побыть немного наедине с собой, хотя Котя время от времени смотрит на меня с нежной улыбкой.

Мне хорошо, мне фантастически хорошо. Хорошо моей душе, моему телу. Первый раз в жизни я чувствую себя как за каменной стеной. Это ощущение настолько непривычно, что я сама стараюсь отодвинуть его. Я не знаю, каково это. Только в юности, с родителями, я знала это чувство защищенности, да и то пока они не состарились – я была у них поздним ребенком. Всю взрослую жизнь до сегодняшнего дня я прожила на юру, открытая всем ветрам. И хотя благодаря друзьям я не очень остро ощущала свое одиночество, вот это чувство каменной стены было мне абсолютно внове. Приятное чувство, ничего не скажешь, но расслабляющее. А я по опыту знаю – стоит мне расслабиться, как я тут же получаю удар поддых. Тем более что знакома с Котей всего ничего, мало ли какие сюрпризы он еще может мне преподнести. Короче, надо все-таки держать дистанцию и не принимать скоропалительных решений. Буду просто наслаждаться моментом. Мне было хорошо с ним сегодня? О да. Да! Я влюблена в него? Конечно! Но… Чего-то в моем чувстве к нему не хватает, чтобы оно полностью завладело мною… Чего-то такого, что я так болезненно остро ощущала вчера в объятиях Марата. Это как букет – смотришь, вроде красиво, а чего-то недостает. А потом добавишь веточку зелени – и он уже почти совершенен. В моем чувстве к Коте недоставало этой веточки, а с Маратом, кажется, только веточка и была, без букета… Ну конечно же жалость! Мне не хватало жалости к Коте, а Марата я жалела, жалела душой и телом, да и любовь моя к нему началась с жалости – когда он так растерялся… Помню, лет десять назад за мной ухаживал один преуспевающий театральный художник, умный, красивый, талантливый, он был влюблен в меня без памяти, казалось бы, чего еще, но нет, я никак не могла ответить ему, хотя он мне нравился. Лерка тогда сказала мне: «Ну все понятно, если бы он сейчас сломал ногу, ты бы уже умирала от любви, тебе же, дуре, надо обязательно пожалеть мужика! А чего их жалеть? Нас бы кто пожалел!» Это верно, любовь без жалости у меня не получается, а Котю жалеть вроде не за что. Кстати, интересно, Марат не звонил? И зачем мне, спрашивается, Марат?