Уорик крепче меня сжал, его большой палец впился во внутреннюю сторону моего бедра, отчего возбуждение пронеслось по всему телу. Но благодаря его прикосновению я смогла сосредоточиться. Прицелившись, я ждала.

Птица заухала, кружа вокруг нас.

Конец моста находился всего в нескольких ярдах от дороги, ведущей к нейтральной зоне, где обе стороны могли спрятаться.

– Ковач, – пробормотал Уорик, сжимая мою ногу.

Игнорируя его, я ждала. «Жди… жди… Сейчас!»

Бум.

Крик боли пронзил ночной воздух, он был похож на женский – птица рухнула в ледяную воду.

С облегчением и грустью я опустила руки – они были потными и скользкими. Это было необходимо, но, несмотря на то, что мне вбивали в голову на тренировках, мне не нравилось убивать фейри. Я видела слишком много… и не могла сказать, что фейри злые и достойны смерти. Но выживание было в приоритете.

Уорик молчал. Разжав руку, он схватился за руль и набрал скорость. Мы приехали на другую сторону.

В Дикие Земли.

Первое, что я ощутила – запахи.

Грязь. Дерьмо. Моча. Бензин. Животные. Вонь грязных тел. Гниющий мусор.

Кислота.

Тяжесть.

Ароматы животных и людей, живущих все вместе в нищете, оставили горький привкус во рту. Из-за теплой летней ночи запахи усилились, отчего тошнота подкатила к горлу.

Асфальтированная дорога быстро превратилась в грунтовку – камни летели из-под шин, а мы тряслись на сиденье.

Когда мы въехали в Дикие Земли, уличные фонари исчезли. Нас поглотила тьма, не считая падающих на нас тусклых огней из окон.

Когда мои глаза привыкли к темноте, я разглядела разрушающиеся здания. Они стояли на неустойчивых фундаментах – разгромленные, обветшавшие, почти уничтоженные. Лишь немногие сохранили былой вид. Заколоченные магазины, кафе и помещения выглядели давно опустевшими. Смотря на темные дверные проемы старых каменных зданий, я ощутила печаль. Прежняя жизнь покинула эти места, оставив лишь призраков.

На улицах было тихо – я приметила несколько силуэтов и пару спящих жителей на тротуаре, прикрывающихся либо тряпками, либо коробками. Никто не вышел на прогулку насладиться теплой ночью с друзьями. Но чем дальше мы ехали, тем больше людей я видела. Все они были худыми – кожа да кости. Пьяные, грязные, носящие лохмотья, с осунувшимися лицами – казалось, они давно потеряли надежду. Некоторые спали вместе со скотом на теперь уже пустых парковках или старых площадях, огороженных забором.

Въедливый запах мочи и фекалий людей, лошадей, овец, свиней пропитал улицы. Большая часть машин была разбита и разобрана на детали. Некоторые обитатели в них жили. В самом воздухе витало отчаяние, пронзающее мое сердце. Знал ли Иштван, насколько здесь плохо? Или он не понимал, до какой степени все запущено? Он никогда не позволил бы своему народу прозябать в грязи, не попытавшись что-то предпринять.

Я осознала, как многое скрывалось от нас в стенах Леопольда. Новости показывали нам картинку, не соответствующую реальности. К тому же ночь многое скрывала от меня. Здесь дело не только в бедности, все намного хуже.

– Держись поближе ко мне, – произнес Уорик, его голос вырвал меня из мыслей, – здесь опасно.