– Он вспомнил! – закричал генерал.

Я пошла к двери. Слава богу, что крольчонок оказался понятливым, надо только будет предупредить его сына и невестку, а то засмеют беднягу, или нет, лучше…

– Олег Константинович, только никому, ни одной душе не рассказывайте о воскрешении Яшки, а то мало ли…

– Нем, как могила, – пообещал старик, – Евлампия Андреевна, а вы не дадите мне эти газетки почитать? Жена-покойница верующая была, в церковь тайком бегала, по прежним годам-то не приветствовалась вера в бога. А я, грешным делом, смеялся над ней, теперь вижу – все правда, умрем и воскреснем на Страшном суде.

Я понеслась домой и приволокла Костиному деду несколько изданий. Надо же, как здорово вышло! Кажется, Олег Константинович совершенно счастлив!

Дети прикатили с речки около девяти и набросились на котлеты. Прощенный Рамик тоже получил хороший кус свежего мяса.

Порадовавшись еще немного, они полезли на чердак и загремели «военно-оперативной» связью.

Я вытянулась на белом диване, через час можно загонять их в постель… И тут зазвонил телефон.

– Лампа, – прозвучал нервный голос Ребекки, – я сейчас приду.

– Что-то случилось?

Но Бекки уже бросила трубку. Очень взволнованная, я вышла за ворота и побежала по тропинке. Навстречу торопилась Ребекка.

– Что произошло? – выкрикнула я.

Бекки оглянулась:

– Хорошо, что ты вышла, давай тут сядем.

Мы устроились на поваленной березе, и Ребекка сказала:

– Прошу тебя, не волнуйся, мне только что звонил Николя…

– Ну да? Адвокат пронес в тюрьму сотовый?

– Нет, он убежал.

– Как убежал? Из Бутырской тюрьмы? Но это невозможно!

Бекки пожала плечами.

– Сказал, что сумел удрать, а как, не уточнил. Сейчас он прячется где-то.

– Ты уверена, что разговаривала с Николаем?

– Конечно!

– Абсолютно?

– Да, он сказал: «Здравствуй, Плюшка!» Меня так в детстве звали за то, что я могла съесть целый противень свежих булочек. Уже лет двадцать, как ко мне никто так не обращался. Я об этом прозвище никому не рассказывала, потому что оно мне жутко не нравилось, я даже плакала маленькая. Нет, это только Николя… И потом…

– Ну?

– Он сказал, что сумел удрать, потом заявил: «Я ни в чем не виноват, ей-богу, просто жертва каких-то жутких совпадений, сам не пойму, как это получилось».

– Я знаю.

– Ты?!

– Потом, сначала ты расскажи.

– Он хочет уехать за границу. Просит привезти его загранпаспорт, назначил встречу. Кстати, это еще одно доказательство, что я разговаривала с Николаем, хотя ни минуты не сомневалась и до этого. Он сообщил место, где хранится документ, в его кабинете на даче, и сказал шифр замка сейфа.

– И до чего вы договорились?

– Он перезвонит на мобильный через час и скажет, куда подъехать.

– А почему он сам не хочет заехать и взять документы?

Бекки на меня вытаращила глаза:

– Но он не может! Боится всех, кроме меня, нас всегда связывала дружба, даже любовь. С Андре и Сержем у меня не слишком сложились отношения, но с Николя…

– Как же он улетит за рубеж? Небось милиция уже объявила тревогу!

– Понимаешь, он сказал, что в тюрьме его еще долго не хватятся.

В этот момент раздалась бодрая трель.